В немилости у природы. Роман-хроника времен развитого социализма с кругосветным путешествием

Официально банкет начался с краткого вступления Арона Моисеевича, который единодушно был назначен тамадой. Арон утверждал, что не любит этого, поскольку, мол, обязанности тамады отвлекают от «вкусной еды и вкусных застольных разговоров», но на самом деле, как мне казалось, в нем жил несостоявшийся актер, талант которого неожиданно и блестяще раскрывался в подобной банкетной стихии. Арону удавалось на несколько часов объединять распадавшуюся на части огромную компанию, придавать действию увлекательную динамику с непрерывной чередой тостов, незаметно и деликатно им управляемых. Как умелый режиссер, он сразу же обозначал некое связанное с событием неожиданное или даже забавное обстоятельство и навязывал обществу некоторые ключевые слова, позволявшие всем бесконечно импровизировать на заданную тему. В тот раз таким обстоятельством был «крейсер Аврора, стоящий на бессменной вахте под окнами ресторана»… Иван Николаевич, которому, естественно, предоставили первое слово, явно был в ударе и достойно развил тему. Он не преминул отметить, что «наши диссертанты — люди, вышедшие из простого народа», что «исторический залп „Авроры“ открыл перед ними прежде недоступные простым людям возможности», которыми они успешно воспользовались и достигли в науке «самых высоких вершин». Ваня закончил свою речь предложением выпить за дальнейшие успехи новых докторов наук, а также, красиво добавил он, «за успехи нашего советского народа, мирный труд которого находится под надежной охраной стоящего под этими окнами легендарного крейсера „Аврора“». Все с удовольствием выпили и закусили. Аделина сказала кулуарно: «Я бы не советовала нашему народу полагаться на боевую мощь „Авроры“. Насколько помнится, единственное серьезное Цусимское сражение, в котором этот корабль участвовал, он проиграл и, жестоко побитый, еле уполз восвояси. Другое дело — стрелять по беззащитному царскому дворцу». Наташа возразила: «Побитый, перебитый, отнюдь не геройский… а как жизнь свою устроил! Все его боевые соратники давно на свалке металлолома, а он, посмотрите в окно, целехонький гордо стоит в красивейшем месте города при обслуге и всеобщей заботе… И всё это за один выстрел и то холостой, как говорят».

Тема многогранной или, как сказал Артур, многомерной связи диссертантов с «Авророй», умело поддерживаемая тамадой, доминировала и в разговорах, и в тостах. Доминировала тоже «многомерно» — от «исторического выстрела крейсера „Аврора“, открывшего новую, социалистическую эру в истории человечества» до розовых щечек крылатой богини утренней зари Авроры, скачущей на колеснице вслед за предрассветным ветерком. Вспоминали еще многочисленные анекдоты о крейсере «Аврора», впрочем, не очень остроумные… Арон рассказал всем легенду о том, что вечером 25 октября 1917 года на борту крейсера появилась ослепительно прекрасная женщина в белоснежном платье. «Именно она приказала сделать исторический выстрел — это, конечно же, была богиня утренней зари Аврора, пожелавшая стать и богиней зари русской революции», — красиво закончил он под аплодисменты публики. Аделина тихо заметила: «Арон Моисеевич забыл добавить, что по той же легенде руки красавицы в белом платье были по локоть в крови».

Говорили, конечно, не только об «Авроре». Мы с Ароном обменялись публичными комплиментарными тостами на тему достижений нашей науки. Он предложил выпить за меня с неожиданными комментариями: «Уважаемые друзья и коллеги! Хочу информировать вас, что совсем недавно я получил письмо от выдающегося американского ученого Джошуа Саймона…» В зале мгновенно наступила тишина — все замерли, ожидая сенсационного заявления. Арон выдержал интригующую паузу и продолжил:

«Доктор Саймон пишет, что с интересом ознакомился со сделанными специально для него переводами наших публикаций на английский язык. Он убедился, что описанный им в недавней статье метод передачи информации изобретен ранее советским ученым И. А. Уваровым… Доктор Саймон добавляет, что — цитирую буквально — „приоритет русских в этом вопросе отныне не вызывает сомнений“. Саймон далее добавляет, что намерен отразить этот факт в своей новой монографии, одну главу которой он переписал после ознакомления с нашими публикациями».