В немилости у природы. Роман-хроника времен развитого социализма с кругосветным путешествием

Меж застольных разговоров и тостов пели и другие песни — мелодичные, лиричные, каждая со своим неожиданным смысловым оборотом. Я впервые слышал их и подивился, что это мне нравится. У Моисея был сильный красивый баритон, Володя и Коля пели хорошо, выразительно, а остальные «товарищи отдыхающие» подпевали, кто как мог. Я тихо сказал Аделине: «Какие красивые ребята, смотри — не влюбись в кого-нибудь». Она прошептала мне: «Ты всё равно красивее, хотя и невежа». Автором всех песен оказался Володя. Аделина раньше меня поняла это и затеяла с ним разговор о поэзии. Я же отвел в сторону Моисея и попросил его объяснить, кто есть кто. Сам Моисей был старшим инженером кафедры электродинамики, бригадир «отдыхающих».

Витя оказался доцентом кафедры экономики, гитарист Коля — начальником лаборатории метрологии, поэт-бард Володя — главным инженером института. Бригада шабашников включала значительный срез штатного состава советского высшего учебного заведения, от старшего инженера до начальника научно-исследовательской лаборатории и от ассистента до доцента кафедры. Примерно половина бригады имела ученую степень кандидата наук. Я был ошеломлен и сбит с толку этой картиной, мне была совершенно непонятна мотивация этих образованных профессионалов — зачем они проводят свой отпуск за тяжелой и грязной физической работой, да еще в таких бытовых условиях? Моисей на мой недоуменный вопрос ответил так: «Лично у меня нет другой возможности провести два месяца в году в компании такого интеллектуального уровня. Я здесь заряжаюсь на весь год, а в следующем году только и жду, когда мы соберемся снова…» Этот ответ показался мне неубедительным; пытаясь найти более прагматичный ответ, я присел к Виктору. Он пояснил: «Как экономист, могу сказать только одно — деньги. Мы ездим на шабашку, чтобы заработать». Я всё еще недоумевал: «Неужели игра стоит свеч — сколько здесь можно заработать?» Витя показал на высокого крупного мужчину, сидевшего напротив, и сказал: «Вот наш финансовый босс Михаил, спросите у него». Миша, как я уже знал, был старшим научным сотрудником; он ответил уклончиво: «Вступайте в бригаду, Игорь, и узнаете, сколько можно заработать. Ваша зарплата в почтовом ящике, думаю, рублей четыреста… Обещаем, здесь побольше получите». Володя с другого конца стола вдруг подключился к разговору: «Не верьте им, Игорь! Не верьте, что ради денег сюда приехали. Это всё прикрытие, нежелание раскрыть свой авантюрный романтизм… Просто-напросто сбежали от казенщины, от нудных собраний при начальстве, парткоме и прочая…» Все вдруг втянулись в эту тему, которая, вероятно, была для них важной.

— Ну, знаете, это уж чересчур насчет денег… Если бы хорошую зарплату платили, мне бы и на партсобрании не западло было посидеть, и на пляже полежать…

— От одуряющего городского быта тоже нужно иногда отвлекаться…

— Отвлекаться — да, но не иначе как в хорошей компании…

— Уход от обыденного — это, конечно, мотив…

— Главное — песни попеть вдоволь…

— А я считаю, что кандидат наук хоть раз в жизни должен испытать себя в экстремальных условиях. Ломиком помахать вместо авторучки…

— Товарищ Сталин тоже так считал, поэтому и согнал сюда интеллигентов ломами махать да тачки таскать… Заботился о «здоровом теле со здоровым духом», который, однако, здоровому телу надлежало тут испустить.

— А теперь интеллигенты сами сюда едут песни петь и выправлять экономику, угробленную пролетариатом… Романтизм гребаный…

Я вдруг принял неожиданное решение: «Знаете, товарищи отдыхающие, мне нравится идея сменить авторучку на лом, проверить себя в экстремальных условиях. Я здесь получил приглашение присоединиться к вашей бригаде. Принимаю его, если компания не будет возражать… Но только на один день, у меня отпуск на исходе». Мое предложение было принято в целом одобрительно, но с массой саркастических комментариев на тему интеллигента с валидолом в кармане, добровольно лезущего яму копать. В конце концов выделили мне на ночь койку, подобрали штаны и кирзовые сапоги («рубашка тебе не потребуется — сам поймешь почему») и согласились, что ко мне больше всего подойдет «временное погоняло — Профессор». Аделина пыталась возражать: «Ты бросаешь меня, это подло». Я сказал: «Тебе всё равно завтра нужно выйти на работу. А я разомнусь, повкалываю с ребятами, а вечером Паша привезет меня к тебе, в полное твое распоряжение…»

Пошел дождь, Моисей сказал: «Ну, вот — завтра хорошо будет грязи…» Аделину провожали до машины всей компанией, перепрыгивая лужи, с бодрой песней, под которую я обнял ее: