В немилости у природы. Роман-хроника времен развитого социализма с кругосветным путешествием

История первого плавания по безымянному еще океану, «по морю, столь огромному, что ум человеческий не в силах объять его», — это история одного из бессмертных подвигов человечества…

С 28 ноября 1520 года, дня, когда мыс Cabo Deseado, Желанный Мыс, исчез в тумане, нет больше ни карт, ни измерений. Ошибочными оказались все расчеты расстояний, произведенные там, на родине… Магеллан считает, что давно миновал Ципангу — Японию, а на деле пройдена только треть неведомого океана, которому он из-за царящего в нем безветрия навеки нарекает имя «il Pacifico» — «Тихий». Но как мучительна эта тишина, какая страшная пытка это вечное однообразие среди мертвого молчания! Всё та же синяя зеркальная гладь, всё тот же безоблачный, знойный небосвод, всё то же безмолвие, тот же дремлющий воздух, всё тем же ровным полукругом тянется горизонт… Всё та же необъятная синяя пустота вокруг трех утлых суденышек — единственных движущихся точек среди гнетущей неподвижности… И вокруг всё те же предметы в тесном, переполненном людьми помещении… всё тот же приторный, удушливый смрад, источаемый гниющими припасами… Словно призраки, мертвенно бледные, исхудалые бродят люди, еще месяц назад бывшие крепкими, здоровыми парнями…

Катастрофически уменьшаются запасы… непомерно растет нужда. То, чем баталер ежедневно оделяет команду, давно уже напоминает скорее навоз, чем пишу. Без остатка израсходовано вино… А пресная вода, согретая беспощадным солнцем, протухшая в грязных мехах и бочонках, издает такое зловоние, что несчастные вынуждены пальцами зажимать нос, увлажняя пересохшее горло тем единственным глотком, что причитается им на весь день… Чтобы хоть чем-нибудь… утолить мучительный голод, матросы пускаются на опасный самообман: собирают опилки и примешивают их к сухарной трухе… Из-за отсутствия доброкачественной пищи среди команды распространяется цинга… во рту образуются нарывы… зев болезненно распухает… — они погибают мучительной смертью. Но и у тех, кто остается в живых, голод отнимает последние силы… Три месяца и двадцать дней блуждает одинокий караван по водной пустыне, претерпевая все страдания, какие можно только вообразить, и даже самая страшная из всех мук, мука обманутой надежды, и та становится его уделом… День за днем, неделю за неделей длится это, быть может, самое страшное и мучительное плавание из всех, отмеченных в извечной летописи человеческих страданий и человеческой стойкости, которую мы именуем историей. Еще двое, еще трое суток среди пустоты — и, верно, никогда бы и следа этого геройского подвига не дошло до потомства…

Но — хвала Всевышнему!.. б марта 1521 года… раздается возглас с марса: «Земля! Земля!»… Великий день, чудесный поворот судьбы после сотен мрачных и бесплодных дней!.. Магеллан открыл Филиппинские острова — архипелаг, о существовании которого до той поры не упоминал и даже не подозревал ни один европеец.

Стефан Цвейг, «Магеллан»