В немилости у природы. Роман-хроника времен развитого социализма с кругосветным путешествием

После трех дней благополучного плавания по морской глади 7 апреля 1521 года флотилия приближается к острову Себу… С первого же взгляда на гавань Магеллан убеждается, что здесь он будет иметь дело с раджой или владыкой более высокого разряда и большей культуры… Он приказывает дать приветственный залп из орудий — нужно с самого начала произвести надлежащее впечатление, внушить, что чужеземцы повелевают громом и молнией… В следующее воскресенье закатным светом блистает счастье Магеллана — испанцы празднуют величайшее свое торжество. На базарной площади острова воздвигнут пышный балдахин; под ним на доставленных с кораблей коврах стоят два обитых бархатом кресла — одно для Магеллана, другое для раджи. Перед балдахином сооружен видный издалека алтарь, вокруг которого сгрудились тысячи темнокожих людей в ожидании обещанного зрелища. Магеллан инсценирует свое появление с нарочитой, оперной пышностью. Сорок воинов в полном вооружении выступают впереди него, за ними знаменосец, высоко вздымающий шелковое знамя императора Карла, врученное адмиралу в севильском соборе… затем размеренно, спокойно, величаво шествует Магеллан в окружении своих офицеров. Как только он вступает на берег, с кораблей гремит пушечный залп. Устрашенные салютом зрители пускаются наутек, но так как раджа, которому заранее предусмотрительно сообщили об этом раскате грома, остается невозмутимо сидеть на своем кресле, то они спешат назад и с восторженным изумлением следят за тем, как на площади водружается исполинский крест и их повелитель вместе с наследником престола и многими другими, низко склонив голову, принимает «святое крещение»…

Весть о чудесных пришельцах быстро распространяется. На следующий же день обитатели других островов толпами устремляются на Себу; еще несколько дней, и на этих островах не останется ни одного царька, который не присягнул бы Испании и не склонил голову перед святым кропилом.

Более удачно не могло завершиться предприятие Магеллана. Он достиг всего. Пролив найден, другой конец Земли нащупан. Новые богатейшие острова вручены испанской короне, несметное множество языческих душ — христианскому Богу…

Господь помог рабу своему. Он вывел его из тягчайших испытаний, горше которых не перенес ни один человек. Беспредельно проникся теперь Магеллан почти религиозным чувством уверенности. Какие мытарства могут еще предстоять ему после мытарств уже перенесенных, что еще может подорвать его дело после этой чудесной победы? Смиренная и чудодейственная вера в успех всего, что он предпримет во славу Господа и своего короля, наполняет его.

И эта вера станет его роком.

Стефан Цвейг, «Магеллан»