В особо охраняемой зоне. Дневник солдата ставки Гитлера. 1939–1945

Высоко на ветру между цветочными горшками на узком балконе, идущему по всему фронтону здания, стоит молодая пара. Он, одетый в рубашку без рукавов, маячит в проеме двери и, вытянув длинную белую шею, смотрит через кроны деревьев на набережную. Она же, облокотившись на балконную решетку, подперла голову ладонями. Их внимание сосредоточено на солдатах, но когда они прошли, то вслед им никто из них не посмотрел.

Привратник, сидящий на плетеной табуретке и вытянувший ноги в шлепанцах, не стал убирать их, чтобы освободить дорогу солдатам в грубых сапогах. Его разряженная по-воскресному маленькая дочурка, в широкополой желтой шляпке и розовом платьице, прыгает через скакалку.

В широких плоских пестрых лодках застыли рыбаки. Чего только у них с собой нет. Там есть и складные стульчики, и ящики для хранения улова, и десятки различных горшков и банок.

Двор отеля «Сулли»

Сводчатый с лепниной потолок подворотни. Она ведет во двор отеля с многочисленными окнами. Вошедшего встречает тощая черная кошка с короткой блестящей шерстью и узким ошейником. Если протянуть к ней руку, то она немедленно прижимается к земле. Шерсть на ее загривке встает дыбом, а хвост с отсутствующим видом начинает непрерывно описывать медленные круги.

Неровная брусчатка. Стыки покрыты зеленым с золотым отливом мхом. Можно только представить, с какой силой грохотало здесь эхо от пушечных выстрелов.

На открытых участках двора растет трава, а во влажных углах – высокие бледно-зеленые сорняки. Сбоку этой брусчатой пустыни виден слишком маленький для богатого отеля обложенный камнями колодец с журавлем. Перед порталом главного корпуса выделяются две невысокие ступени террасы, протянувшейся по всей ширине отеля. Наполовину утопленные бордюрные камни перед ними образуют низкую стенку.

Из цельного камня высечены два сфинкса, лежащие на низких цоколях, возвышающихся над ступенями и располагающихся параллельно к главному фронту. У них почти нет шеи, и они устало задирают голову. Длинные, ниспадающие, как у эринии[28], змеи вместо волос и огромные, тяжело свисающие груди неуклюже прикрывают переход к исхудалому, с выступающими ребрами звериному телу. Хвост с массивной кисточкой на конце послушно лежит на цоколе. Солнце никогда не касается их спин – в квадратном дворе всегда царит полумрак, и голубое с золотистым оттенком небо отсюда кажется непостижимо высоким.

Крыша покрыта тысячами черепичных плиток, каждая из которых перенимает сияние от других. При этом некоторые плохо отшлифованные и тусклые плитки это сияние поглощают, тогда как другие, гладкие как стекло, его, наоборот, усиливают.

Все окна имеют одинаковые полукруглые фронтоны с изображением женской головы с чем-то напоминающим рога. Ставни отсутствуют. Повсюду один только отдающий в черноту камень. При этом некоторые окна покрыты светло-синей краской, а другие наполовину занавешены матовыми жалюзи.

Над подавляющим все остальное главным порталом расположены две длинные, напоминающие бойницы узкие ниши, спускающиеся на два этажа. В них вытянулись статуи в стремлении дотронуться до верхнего края своих убежищ, но так, чтобы не высунуть при этом из узкого углубления мощные конечности. Одна статуя изображает древнего старца в подвязанном поясом одеянии с булавой и высоким грозным лбом, а другая – юношу с кистями винограда. На той же высоте на остальных стенах тоже расположены ниши меньшего размера со статуями дородных женщин с мощными бедрами и грудями.

Справа, на первом этаже, оборудованы гаражи, закрываемые грубыми, окрашенными коричневато-желтой краской зубчатыми воротами с проделанными в них круглыми оконцами. Рядом располагается дверь дворницкой. Возле нее стоит стул с соломенным сиденьем, на котором лежит газета. Шипит сковорода, но запах жаркого до вошедшего во двор не доходит.

Бульвар Монмартр

На западе, прямо над дорожным покрытием, небо еще пылает, и на него невозможно смотреть. Оно медленно остывает, и краски меняются с ярко-желтых на оранжевые, а затем на фиолетовые. Кроны платанов прорезают длинные зеленые лучи. По одной стороне улицы крыши отдельных домов светятся каким-то неестественным цветом. Нежный розовый цвет, от которого вскоре остается лишь флуоресцирующий след. Там на самом последнем по высоте узком балконе стоят женщины в пеньюарах с исхудалыми, ввалившимися щеками. Две из них обнимают друг друга за талию. Быстро темнеет. Небо становится сине-серым. Немногие облака, еще только что горевшие в лучах солнца, превратились в темно-коричневые пятна.

Между неподвижных стен платанов на фасаде просматривается кусочек лоджии, окрашенной в темно-рыжий цвет. Мертвенные световые буквы. В окнах на подоконниках пристроились люди без пиджаков.