В ожидании августа

– Вы сейчас разговаривали с моей женой? А кто? Дайте тогда мне старшего по смене, пожалуйста. Ага, значит, и вы разговаривали, да, с Ермоловой Людмилой Ивановной…, – на том конце трубки мне что-то пытались объяснить: утро вечера мудренее, что можно вызвать кого-то из группы лечащих врачей (запись с 7-30 утра)… – Послушайте, доктор, – сказал я вдруг совершенно спокойно, – если вы дорожите своей должностью, то вы немедленно отправите по моему адресу бригаду для оказания срочной медпомощи. Я вам говорю последний раз и на самом полном серьезе!

Машина приехала минут через 40. В квартиру первой зашла женщина-врач в белом халате, высокий плотный молодой человек в синем халате и шапочке заявил эдаким баском:

– Кто это тут нас пугает?

– Больная в спальной комнате. Займитесь делом…, – сказал я.

Женщина-врач буквально втолкнула молодого бодрячка в спальню. Потом они по одному выходили, просили полотенце и воду, снова уходили к Миле. Я собрал все силы, подошел к двери и встал, как часовой на посту. Осмотр, щупают ногу, поднимают ее вверх и снова опускают вниз, вторую – та же процедура. Вскрики жены… Они отходят к дверям открытой лоджии, долго о чем-то шепчутся, поворачиваются ко мне:

– Вы не медик? – Спросила женщина-врач. Я отрицательно покачал головой. – Мы решили снять боли новым очень сильным препаратом, хотя, по истории болезни, нам бы этого не стоило делать. Мы говорим с вами попроще, чтобы было понятно… Нам показалось, что здесь уже не только ревматизм и все прочее… Короче, мы предлагаем вашу супругу госпитализировать.

Я посмотрел на Милу, по ее щекам бежали слезы. Сказал:

– Ничего, прорвемся… Это, видимо, действительно, надо…

– Хорошо, что вы настояли на нашем приезде…, – заключила врач, – мы, из «Скорой», более решительные и агрессивные специалисты, что ли. А с вашей супругой надо разбираться в стационаре…

Она постояла в какой-то нерешительности, раздумчивости, сказала, не обращая ни на кого внимания:

– Инъекция сейчас подействует, больная уснет, проспит долго, часов 12-14… Давайте тогда так поступим: я запишу для ее лечащего врача свои соображения… Вы пригласите лечащего врача домой, у вас это получится, учитывая ваше упорство и смелость. Посмотрит она, посоветуетесь, приготовитесь к госпитализации и, не спеша, в ЦКБ. Там будет намного лучше! Ну что, принимаем такой план? Если что-то, вдруг, немедленно вызывайте снова нас, тогда мы сами госпитализируем Людмилу Ивановну. Укол сами сделаете? Хорошо, вольтарен поможет на промежуточном этапе. Вот вам ампулы.

Когда мы прощались, Марина Валерьевна Хилтунен, так звали врача, сказала, что я молодец, но пугать так не надо, дежурные врачи на телефоне, как правило, сами не ездят по скорой, они и призваны успокоить, дать советы, помочь в чем-то разобраться… У нас ведь скорую вызывают даже тогда, когда больные плохо чистят уши, забивая их серными пробками.

– Вы предупреждайте, когда работаете на «наркоз», – сказал я, – тогда и разговор будет другим. Вы бы видели боли моей жены…

– Я представляю… До встречи в ЦКБ. Приготовьте супругу и обязательно приезжайте вместе с ней, сопроводите ее. Ведь это в первый раз?

– Если не считать родов…

Плотного телосложения молодой врач молчал все время пребывания в квартире: похоже, доктор Хилтунен что-то ему сказала, отбив желание совершать наезды на больную и ее семью.

…Я почему-то именно об этом думал, вспоминал, когда в машине Юлии ехал на свою заветную улицу. «Инструктаж» прошел достаточно быстро, но успешно. Она дергалась, думая, что именно отец позвонит и не на ее мобильный телефон, а на домашний, и, не застав ее дома, сделает определенные выводы. Но Юлька не была бы такой, если бы поступила иначе. Она ничего не стала отменять: встретились мы у памятника Великому доктору. Я замешкался, забыв, что девушка ездит на настоящем американце – «Форд-Мондео» черного цвета. Она тряхнула меня в буквальном смысле этого слова, приподняв со скамейки, головой показала на стоящую у тротуара машину.

– А мороженое, с вафлями? – Спросил я, прикидываясь идиотом.

– Это мы успеем обсудить позже, в другой обстановке…

– Гоните лошадей? – Первым сказал я выигрышную фразу, про себя подумав, что она, также как и я, спешит, что проволочек и задержек с нашим свиданием не должно случиться. «Хотя, хотя…, как пойдет, все может быть, – подумал я. – Этот вихрь, ураган, как удержишь?»

Ехали недолго, где-то на берегу реки буквально вползли в уютный дворик старого кирпичного дома на четыре подъезда. Как-только она открыла дверь однокомнатной, но довольно большой по размеру квартиры, в разные стороны полетели все ее причиндалы. Она осталась голой, просто, в чем мать родила.