Все трое смотрят на Лакки.
Атлас, сын Юпитера!
Молчание.
Ну вот. Я думаю, я ответил на ваш вопрос. У вас имеются еще?
Владимир. Вы хотите от него избавиться?
П о ц ц о. Заметьте, что я мог бы быть на его месте, а он на моем. Если бы случай не повернул по-другому. Каждому свое.
Владимир. Вы хотите от него избавиться?
П о ц ц о. Как вы сказали?
Владимир. Вы хотите от него избавиться?
П о ц ц о. Совершенно верно. Но вместо того, чтобы выгнать его, как я мог бы сделать, я хочу сказать, вместо того, чтобы вышвырнуть его за дверь пинком в зад, я по своей доброте веду его на ярмарку св. Спаса, где, я надеюсь, мне за него кое-что дадут. Сказать по правде, это такие твари, что их прогнать невозможно. Самое лучшее было бы их прикончить.
Дакки плачет.
Эстрагон. Он плачет.
П о ц ц о. У старых собак и то больше достоинства.
Эстрагон не решается.
Вытрите ему глаза, он почувствует себя не таким брошенным.
Эстрагон все еще не решается.
Владимир. Дай, я это сделаю.
Эстрагон не хочет отдавать платок. Они выдергивают его друг у друга,
как дети.
П о ц ц о. Поторопитесь, а то он скоро перестанет плакать.
Эстрагон подходит к Лакки и поднимает руку, собираясь вытереть ему глаза. Лакки изо всех сил лягает его ногой в голень. Эстрагон роняет платок, отшатывается; вопя от боли, ковыляет по сцене.
Платок.
Лакки ставит наземь чемодан и корзинку, поднимает платок, подходит, подает его Поццо, пятится на прежнее место, поднимает чемодан и
корзинку.
Эстрагон. Свинья! Скотина!
П о ц ц о. Я вам говорил, что он не любит чужих. Владимир
Эстрагон показывает ему ногу.
Владимир
Эстрагон
Владимир
Пауза.
В случае необходимости.
Поццо. Он перестал плакать.
Молчание.
И хорошо тоже не будем говорить.
Молчание.
Не будем о нем говорить вовсе.
Молчание.
Население, правда, прибавилось.
Владимир. Попробуй походи.
Эстрагон идет прихрамывая, останавливается перед Лакки, плюет на него, потом идет и садится на ту кочку, где он сидел при поднятии занавеса.