В Питере НЕжить

Предстоящая «охота» так пугала Веру, что она не смогла заснуть, так и лежала, пялясь в потолок комнаты до жжения в глазах. Стоило только опустить веки, как тут же казалось, что бесформенная тёмная тварь тянет к ней лапы. Черт бы побрал Алину! Ну неужели нельзя было как-то пояснее это чудовище описать, чтобы разбушевавшееся воображение не дорисовывало ему когти, пасти и паучьи ноги?!

Конечно, на прощание она сказала, что бояться им нечего, город, мол, в обиду не даст.

– Самое страшное, – уверенно заявила Алина, – это облажаться и нарваться на очередную лекцию от Анестезии Фёдоровны. Не дрейфь, я в первый раз тоже тряслась, и ничего, видишь – живая.

– А на кого тогда охотилась ты?

– Примерно на такое же бесформенное и непонятное. Со всем остальным вполне можно договориться и жить мирно, как с домовыми.

Вера тогда хихикнула, но, кажется, это вовсе не было шуткой.

К следующей ночи она успела совсем извести себя переживаниями. В самый последний момент не удержалась, вытащила из рубашки уже засохший цветок сирени и спрятала в карман. С экзаменом, кажется, обошлось всё, может, и сейчас поможет?

Ведьмы ждали её у Смоленского кладбища, и от этого было не по себе. Хоть бы не среди могил ночью бродить пришлось! Понимать бы ещё, что из себя эта их «охота» представляет…

В этот раз Алина заметила её первой, кивнула, когда Вера подошла ближе, но ни слова не сказала. Напряжённое, словно закаменевшее лицо, отсутствующий взгляд, судорожно сжатые кулаки.

– С ней все в порядке? – почему-то шёпотом спросила Вера.

Анастасия Фёдоровна отрывисто кивнула, коротко пояснила:

– Ищет.

Темнота сгущалась медленно, неохотно, чуя приближение белых ночей. Поздние прохожие текли мимо, скользя по троице ведьм равнодушными взглядами, словно и вовсе не видя. Где-то надрывно кричали чайки.

– Туда.

Алина быстро зашагала вдоль кладбища, не заботясь, услышали ли остальные её сдавленный выдох или нет. С шорохом проносились мимо автомобили, где-то визгливо надрывалась сирена, но с каждым шагом все звуки становились тише и тише, словно кто-то методично убавлял звук в наушниках. Или больше и больше ваты запихивал в уши.

Молчать оказалось настолько невыносимо, что Вера даже осмелилась спросить у Анастасии Фёдоровны:

– А эта тварь… она не нападёт на нас?

Старшая ведьма коротко усмехнулась краем рта:

– Не волнуйся, я приняла меры, чтобы на нас оно не отвлекалось.

И коротко сжала Верину ладонь, пытаясь приободрить.

Только сейчас Вера различила серую паутину усталости на лице Анастасии Фёдоровны. Она колдовала, много и долго, выжимая себя досуха, до истощения на грани обморока – зачем? Эта тварь настолько опасна? И…

– Как вы себя чувствуете?

Анастасия Фёдоровна улыбнулась, взгляд её на самую малость потеплел.

– Не волнуйся, на эту ночь сил мне хватит.

Когда они дошли до угла кладбища и повернули к Смоленке, мир качнулся и изменился. На мгновение перехватило дыхание, в глазах помутнело, и все звуки слились в тонкий писк на грани слышимости. Если бы не жёсткая рука Анастасии Фёдоровны, впившаяся в плечо, Вера потеряла бы сознание.

Через пару минут стало легче. Сначала вернулись звуки, они стали глуше и глубже, и эхо множества слов множилось, повторяя и повторяя самого себя. Обрывки слов, шепотки, иногда целые внятные предложения – Вера не сразу сообразила, что разом слышит голоса и мысли всех людей вокруг. Вот только вместо самих людей остались только расплывчатые силуэты, словно её от них теперь отделяла плотная матовая пелена.

– Первый раз застала развод мостов на улице, хм?

Вера кивнула отрывисто. Всё же в это время она обычно предпочитала спать.

Ведьмы рядом не изменились – на первый взгляд. Но стоило всмотреться, как в чертах Алины проступило что-то птичье, а короткие рукава её футболки липли к коже перьями. Строгое платье Анастасии Фёдоровны текло и мерцало, как река, отражающая огни, а глаза меняли цвет от пронзительной бирюзы до глубокой черноты.

Как выглядит она сама, Вера старалась не думать.

– Ничего, скоро станет легче. – Старшая ведьма так её и не отпустила, поддерживала бережно. – Смотри и привыкай: так выглядит мир, когда переходишь на иную сторону. Главное, ничего не бойся – город нас берёжет. Он прекрасен – если уметь видеть и ценить его магию.

Вера осторожно повела головой, опасаясь, что вернётся неприятное чувство пронзительного головокружения, но обошлось. Сначала она не увидела изменения, но ощутила: пыльный и липкий воздух, воняющий гарью и бензином, сменился нежной сладостью цветущей сирени и прохладной свежестью близкой воды. Глубже и чётче стали тени, как и абрисы деревьев на фоне неба – поразительно звёздного, которое только за городом и увидишь, где его красоту не затмевает ослепляющее сияние фонарей.

Здесь до боли хотелось гулять и дышать, вглядываясь в тени в поисках мерцающих звериных глаз, всей душой ожидая, что вот-вот случится что-то небывалое, может, сказочное, может, самую капельку жуткое, но непременно прекрасное.