В плену красной Луны

— Аркани, — произнесла она.

— Аркани, — повторила Дезире. Должно быть, это имя предводителя. Кто же он — Аркани?

Тедест указала на старшую женщину, которая снаружи у костра пекла хлеб.

— Аисса. Аисса — Аркани.

Итак, Аисса была матерью Аркани. Дезире это поняла.

— Аисса — Аркани — Тедест.

Дезире понимала медленно. Должно быть, Тедест жена Аркани. Девушка не знала, почему эта мысль ей не понравилась. Тедест снова улыбнулась.

— Аркани амеккар.

Черт знает, что значит амеккар. Вероятно, супруг. Да ей все равно. От Аркани явно зависело ее будущее. Может быть, совсем неплохо завязать хорошие отношения с его матерью и его супругой. Вдруг они смогут сделать ее судьбу более сносной?

Когда дневной зной прошел, Тедест кивнула ей, чтобы она поднялась. Опираясь на нее, Дезире, шатаясь, вышла из шатра и опустилась на развернутый ковер, спиной прислонившись к чему-то сделанному из сухих ветвей. Глаза ее еще не привыкли к такому свету, хотя день уже клонился к концу. Она посмотрела на заход солнца. Тонкие облака разрывались на бледно-голубом небе, как клочки ваты, лучи заходящего солнца окрашивали их в розовый цвет. Гребни дюн светились золотом. Пальмы в оазисе шелестели верхушками на ветру. Издалека доносились крики женщин, погонявших ослов. Все излучало невероятно умиротворяющий покой.

Слабость снова охватила Дезире, но ей хотелось насладиться заходом солнца, как будто он был последним в ее жизни. Она купалась в красно-золотом свете и, примирившись сама с собой, закрыла глаза.

Глава 14

Дезире выздоравливала очень медленно, хотя обе женщины из племени туарегов самоотверженно ухаживали за ней. Она страдала не только от болезни, но и от сильного солнечного ожога, который повредил ее кожу, теперь сходившую клочьями. К счастью, в шатре не было зеркала. Однако она ощущала это, когда проводила кончиками пальцев по лицу. Женщины снова и снова смазывали ее кислым молоком, смешанным с козьим жиром. Оно ужасно пахло, но на какое-то время снимало боль. Очень мучили Дезире непереносимые головные боли, и, к ее удивлению, была перевязана правая нога.

Вечерами, когда солнце клонилось к гребням дюн, Дезире помогали выйти из шатра. Песок еще выдыхал дневную жару, однако быт маленькой деревни захватывал все ее внимание и отвлекал от боли. К ней снова вернулся интерес к окружающему, и она наблюдала за жизнью в лагере.

То, что она видела, смущало ее, а не вносило ясность. Домов не было, только палатки. Часто люди посещали друг друга. Дезире предположила, что это родственники, потому что они потом большей частью жили несколько дней вместе в одной палатке.

Было много детей. Как-то она наблюдала за женщиной, которая старательно купала своего младенца в плоской ванночке, а малыш душераздирающе кричал. Вероятно, туареги с рождения не имеют склонности к воде.

Все дети до определенного возраста бегали без одежды. Они кричали, играли, ссорились и мирились, как все дети на свете. Дети старшего возраста и подростки часто без всякого принуждения собирались вместе. Мальчики пробовали себя в безобидных военных играх, бегали наперегонки, стреляли из лука, бросали копье, скакали на верблюдах, спорили. Девочки уже рано выказывали невероятную гордость и красоту. Они часами занимались тем, что украшали себя, делали друг другу прически. Приносить воду было обязанностью женщин и молодых девушек. Идя к колодцу или спускаясь к реке, они разговаривали друг с другом. Они игнорировали интерес к ним подраставших мальчиков, которые рано начинали обращать на них внимание, подражая взрослым мужчинам. Часто все заканчивалось веселым смехом с обеих сторон.

Приготовление блюд было очень простым делом. Тем не менее Дезире поражало, насколько разнообразной может быть даже скудная кухня в пустыне. Проще всего было печь лепешки. Пшеничную муку смешивали с водой и добавляли щепотку соли. На том месте, где раньше горел костер, выгребали песок, клали туда тесто, а сверху прикрывали горячими углями и песком. Спустя полчаса дыру раскрывали, переворачивали хлеб и еще раз прикрывали его горячими углями и песком. После этого лепешка была готова. Когда Аисса смахивала с нее песок и угли и разламывала ее, струился вкусный аромат.

Часто готовили маленькие клецки из пшенной каши. К ним добавляли соус из лука, сушеных помидоров и красного перца. Мясо бывало редко. С лепешками ели козий сыр с луком. Несколько раз в день готовили чай. По утрам он согревал после холодной ночи, жарким днем освежал, после обеда придавал жизненную силу, а вечерами был просто удовольствием.

Мужчины не варили пищу, но чай готовили себе сами. Потом чаще всего садились маленькими группами у костра и глотали горячий ароматный напиток из толстых стаканов или плоских глиняных чашек.

Большую часть работ выполняли женщины. Покрывала они не носили, их верхняя одежда была такой же, как у мужчин. Бросалось в глаза, что некоторые мужские одеяния имели длинные рукава и богато украшались орнаментами, в то время как женщины одевались совсем скромно. Некоторые женщины закрывали волосы простой вуалью, зато надевали интересные украшения.