В погоне за Тайной

Кобейн спрашивал и вспоминал Кардинала. А еще Ану на фестивале, на аукционе, на пляже Эс Тренка и в Сэнт-Морице. На фотографиях рядом с Адроверами.

— Это не совсем игра. Пациентка искренна в каждой из своих ролей, и в каждой чувствует, думает, ведет себя иначе. Искренность до маниакального состояния. И настойчивая привязанность, жесткие привычки. К людям, местам, вещам.

— Скажите, как вы думаете… — тяжелый вопрос, но Бэй должен был его задать. — Она способна на жестокость?

— Ответить со стопроцентной уверенностью на такой вопрос я не могу. В периоды, когда Татия находилась под наблюдением, редкие вспышки агрессии случались, примеров жестокости не зафиксировано. Но исключить возможность такого за пределами этих стен я тоже не могу.

— Даже к детям?

Долгое молчание седовласого врача, обдумывающего свой ответ, стало испытанием.

— Видите ли, Кобейн, у Татии было непростое, я бы даже сказал, травматическое детство. Настолько, что определенная часть его, до семилетнего возраста, полностью заблокирована в ее памяти. Став взрослыми, такие люди могут впадать в крайности. Или становиться очень сочувствующими или, наоборот, неспособными испытывать сострадание к другим, даже детям. Особенно детям, потому что они напоминают им об их собственном детстве, вызывая сравнения.

— От чего зависят эти роли? От места? Времени? Возраста?

— Скорее всего, от набора триггеров. Самыми важными будут место, связанное с определенным мироощущением, и люди, присутствие которых будет запускать модель поведения.

— Она опасна для окружающих? — Слова не выходили изо рта, пришлось их выдавливать, выплевывать, как сгустки мокроты во время бронхита.

— Последний раз мы обследовали Татию два года назад. Чтобы принимать подобные заключения, нужна комиссия специалистов, информация о жизни пациентки за прошедшие годы и о ее поведении. Поверьте, этот случай уникален по многим причинам — набору диагнозов и состояний. Множественному расслоению личности. Тому, как протекали и развивались болезни. Возрастные изменения. У девушки большой опыт выживания в реальном мире. Она очень талантлива, изворотлива, умна. У нее просто уникальные физические данные и способность к обучению. В том числе, лингвистические способности. Вы знаете, что Татия говорит, по меньшей мере, на шести языках, и ей достаточно пассивного восприятия в течение короткого времени, чтобы начать изъясняться и понимать на незнакомом языке? Все это помогало ей часто и надолго исчезать. Поэтому скажу мое субъективное мнение, правда, основанное на фактах и наблюдениях. Да, Татия может быть опасна или для самой себя, или для других людей. Для благоприятного психического состояния самой пациентки ей лучше находиться в специализированной клинике и под присмотром специалистов до тех пор, пока всесторонние исследования и врачебная комиссия не придут к иному заключению.

Второй врач был в отпуске, поэтому встреча и проходила в кафе в городке недалеко от Аре. Этого специалиста по человеческим мозгам Кобейну хотелось ударить. Или еще лучше — ткнуть носом в белую скатерть, как когда-то ткнул его самого Цепной Пес.

Рассказ не добавил ничего нового к тому, что Бэй уже слышал в клинике. Но, в отличие от седовласого профессора, этот врач был еще молод, или, вернее сказать, отчаянно молодился — слишком молодежный стиль в одежде, закрашенная седина в волосах, аккуратный маникюр на ногтях, отсутствие волос на руках и на груди, выглядывающей из расстегнутой сверху рубашки. Когда врач говорил о Тайне, в его глазах появлялся похотливый огонь, и он рассматривал Бэя так, словно хотел найти на нем следы прикосновений девушки. Его ноздри едва заметно раздувались, словно он принюхивался. И разговор слишком часто сводился к притягательности Татии. К ее способности воздействовать на мужчин так, что они теряли голову и были готовы помочь ей во всем. Как иначе она каждый раз умудрялась бежать даже из отделения повышенного надзора?

Карэн Ривз. Бэй запомнил это имя.

Оборвав встречу, когда Кобейн понял, что больше не в состоянии сдерживать себя, он вышел на улицу и долго глотал свежий воздух. Ветер принес с озера запахи кувшинок и с другого берега — хвойного леса.

Бэй прислушался к себе и вдруг понял, что совершенно ничего не ощущает. По-видимому, от переизбытка информации и эмоций у него случилась потеря чувствительности. Ведь говорят же, что после определенного порога боли мозг начинает вырабатывать анестезирующие гормоны. Бэй даже не чувствовал ставшей привычной тяжести в сердце.

Водитель, заказанный Гашеком, уже ждал на ближайшей парковке, чтобы отвезти в аэропорт. Сааб впечатлял своим удобством, рассчитанным всего на четырех пассажиров. Вместо привычных рядов кресла располагались напротив друг друга у небольшого стола. В пределах досягаемости находился бар с хорошим набором напитков разной крепости. После взлета охранник Гашика поставил на стол два подноса с закусками, распаковав их от прозрачной пленки, и ушел на переднее место, которое располагалось рядом с кабиной пилотов, за звуковой ширмой.