В погоне за Тайной

Как и говорил Кобейн, две первые супруги были живы после развода с герцогом, получив хорошие алименты. Первая, правда, уже год находилась в доме престарелых, но болезнь Альцгеймера вряд ли была вызвана воровством здоровья, как считала в бреду Кики.

Самой интересной казалась фигура третьей жены. Лиана Флин единственная не происходила из знатного рода и до замужества долгие годы была лечащим врачом Анджи. Потом продолжила работать в частной клинике в Швейцарии. Умерла после десяти лет замужества от болезни. От этого брака у Кардинала росли двое старших детей. После Лианы и до встречи с Кики у Кардинала было несколько недолгих связей, в том числе, с Гледис, потом с Крис, с которой Кардинал прожил пять лет — женщина погибла в аварии. Странно, что Кики не назвала ее имя в лесу. Когда случилась катастрофа, сыну Анджи и Крис исполнился год, и полным ходом шла подготовка к запоздалой свадьбе. Горевал после похорон герцог недолго и уже через полгода начал ухаживать за Кики. У длинноногой танцовщицы к набору амбиций и неосуществленных планов прилагалось имя обедневшего баронского рода. Несмотря на то, что за окнами было начало двадцать первого века, для Анджи-старшего родословные имели значение. На Кики он женат уже шесть лет.

Кобейн вытащил из памяти имена психиатров из папки. Частная клиника в Швейцарии. Университетская клиника во Франкфурте. Сами специалисты наверняка связаны с Кардиналом больше, чем обычным знакомством. Значит, стоит попробовать выйти на помощников или секретарей.

Бэй наметил несколько путей для поиска информации и составил список желательных встреч.

К середине воскресенья, несмотря на все еще ноющее сердце, Бэй вернулся в привычное состояние и был доволен собой. В душе царило легкое опьянение от аромата тайны. На этот раз даже не чужой, а напрямую связанной с Анджи, Зосей, им самим, Кобейном.

Отвалившись на спинку стула у стола и сцепив на затылке руки, Бэй понял, что на сегодня работа закончилась, а освобождение головы и времени ничего хорошего не обещало. Может, пересмотреть свое отношение к фестивалю в Бреде? Вдруг потянуло на глупости и непривычные действия. Или это была заторможенная реакция на оплеванную любовь и возбуждение от зова Тайны?

Тайна.

Она расцветала на глазах детектива яркими красками. Притягательная, соблазнительная, заигрывающая с ним! Тайна рода добавилась к тайне украденных камней… И тван! Обе начались с перстня Ари!

Кобейна потряхивало от предвкушения.

Нужна была разрядка. Спиртное, желательно физическая нагрузка, что-то сумасшедшее.

Бэй сам позвонил Кайту, отметив, что пропущенных звонков от друга и Карины добавилось.

— Билеты еще целы? Тогда едем. Заберешь меня у брата? Да, и захвати с собой пива, нет, лучше бутылку с чем-нибудь покрепче. Боб*? Кто будет Боб? Нет, сегодня я буду пить. Позвони Роби, он живет там поблизости. Если пообещаешь ему ящик Баварии, он заберет нас ночью к себе, а потом разберемся с машиной. До встречи.

(*Прим. Боб — человек из компании, который не пьет, чтобы отвести остальных по домам)

Не полагаясь на друга, Бэй вытащил из бара Куна бутылку дженивера*.

— И не смотри на меня так, — бросил он Кайту, глотнув прямо из бутылки, как только машина отъехала от дома брата. — Я провернул кучу дел, доволен собой, теперь хочу напиться. У тебя есть возражения?

Кайт покачал головой, следя за дорогой.

— С Кариной разговаривал?

— А кто это такая?

— Не дури, Бэй.

— Это случаем не та Карина, что Волжская? Чемпионка мира? Кажется, даже неоднократная. Нет, не разговаривал. Ни к чему. Звезды пусть остаются со звездами. А мне лучше в тени.

— Бэй! Она же пытается тебе звонить. А ты, Тванский козел, рогами уперся. Ничего же еще даже не выяснил!

— Вот именно. Козел! Рогатый. Звезды так по лбу бьют, что сразу два рога вылезают.

Кайт хотел что-то возразить, потом посмотрел на Бэя с бутылкой ячменной водки в руке и обреченно кивнул.

— Хорошо. Сегодня пьем, отрываемся, как безмозглая молодежь, а завтра начнем думать.

— Так-то лучше, Кайт. Так-то лучше. А то я уже почти передумал ехать с тобой дальше.

(*Прим. Дженивер — традиционная голландская водка из ячменя)

Кобейн отдался во власть шального возбуждения, рожденного из боли дня предыдущего и эйфории дня заканчивавшегося. Отчаянное веселье не омрачили ни долгая дорога с пробками, ни ожидание на парковке, а потом в очереди, чтобы попасть на территорию, огороженную для фестиваля. Ни низкие тучи, честно кричавшие о том, что прохудятся в ближайшее время и добавят дождя к прохладному ветру.

Бесспорно, помогал дженивер, которым Бэй стал делиться с Кайтом в очереди сквозь турникет, потом еще с какими-то шумными соседями. Он сам выпил уже больше трети бутылки, но этого было мало для опьянения. Люди вокруг беспокойно толкались в предвкушении веселья, пританцовывали под музыку, льющуюся из огромных динамиков, и впервые за много лет Кобейну захотелось раствориться в толпе.

Но сначала поесть. Поэтому, попав за ограждения, он потащил Кайта в очередь за бутербродами с теплой сосиской Юнокс.

— Опять очередь, Бэй!