В погоне за Тайной

Кобейн никогда так быстро не сбрасывал с себя тяжелую куртку, за ней полетела на землю едва не разорванная белая футболка.

Руки девчонки тут же устремились к его груди, дотронулись до волос в районе солнечного сплетения, спустились по темной дорожке вниз, к джинсам. Рваный выдох опустошил легкие, заставляя Бэя жадно глотать сырой и прохладный воздух леса. На лице девушки промелькнуло что-то, похожее на удивление, страх, любопытство, смущение. Слишком быстро для затуманенного взгляда Кобейна, чтобы разобраться в мимолетных эмоциях.

— Я старомоден, как видишь, — хрипло просипел он, не узнавая своего голоса.

— Мне нравится, — тонкие пальцы уже смелее исследовали его тело, накрывали плечи вместе с каплями дождя, скользили по рукам и снова возвращались на грудь. Сердце Бэя билось так, словно хотело вывалиться в женские ладони.

Он не мог больше сдерживаться. Это было сумасшествие. Мучительный приступ желания, похоти на грани безумия, уничтоживший его хваленный самоконтроль и принципы, превративший Бэя в дикаря, желавшего только одно — женщину перед ним. Трогать её, словно от прикосновений зависела его тванская жизнь, чувствовать тепло упругого тела, заключать в себя и наконец оказаться внутри, чтобы сделать своей, стать с ней одним целым.

Времени на раздевание девушки не было, и не хотелось выставлять на ветер и дождь ее изящное тело. Руки Бэя и так успевали везде — под свободную кофту, задрав с груди наверх бюстгальтер… Короткая юбка тоже была уже в районе пояса. Оставалось только освободить самого себя. Срочно, пока не задохнулся от страсти и не отравился смелыми, дерзкими поцелуями девушки с ароматом олеандра.

Бэй ворвался в нее одним коротким ударом и поэтому был совсем не готов к тихому стону и тому, как напряжется от боли женское тело в его руках.

— Задница Твана! — прошипел он. — Извини, извини, сейчас, все будет хорошо.

Осознание того, что случилось, было подобно удару. Из состояния штормового огня сжигавшая Кобейна страсть расплавилась до состояния лавы, неотвратимой, но неторопливой, в которой снова появилось время для нежности, и короткой паузы, пока под его умелыми руками и губами от волны настойчивых ласк девушка не расслабилась, пока он не почувствовал, что она начинает отвечать ему и звать вдаль, пока не услышал горячий шепот:

— Не надо больше ждать.

Смятение чувств, взрыв. Если бы не дождь превративший его волосы в мокрые провисшие пряди, Бэй бы сгорел. Остался в осеннем лесу почерневшим бесформенным куском плоти.

В какой-то момент он развернул девушку спиной к себе, торопливым движением спустил до половины спины ее куртку, отбросил потяжелевшие от дождя волосы на одно плечо, чтобы исследовать пальцами шею, изгиб плеча, сравнивая с тем образом, что сохранила память.

Таких совпадений не бывает. Но Тван! Они случаются!

Красная татуировка спускалась от основания шеи вдоль позвоночника, расползалась на лопатки. Попадая на линии рисунка, капли дождя окрашивались красным, и казалось, что это кровь, что татуировка не нарисована, а вырезана острым ножом на изящной спине. Два желания боролись друг с другом — смотреть на замысловатый рисунок и скрыть его от глаз. Хотелось пожалеть девушку, но в то же время ее склоненная голова будила потребность обладать, словно кровавый знак отдавал его обладательницу на милость Бэя безгранично. И новая волна возбуждения смела прочь все мысли, оставляя Ван Дорна в потерявшем краски лесу, в котором ярким пятном были только они двое, сцепившиеся, растворившиеся друг в друге, сдавшиеся на волю самого древнего желания, самой сильной потребности.

Кобейн даже ничего не мог видеть первые мгновения после разрядки, с трудом успокаивая дыхание, чувствуя дрожь во всем теле. Его натренированном, сильном теле! Девушка перед ним тоже дышала урывками, ее шальные глаза блестели, а губы опухли от его жадных поцелуев. Мокрые волосы оголяли шею, по лицу стекали капли дождя, и она слизывала их с губ, словно испытывала жажду, и Бэй почувствовал, что тоже испытывает жажду. Иную.

Отвернулся, разрывая наваждение. Нельзя. Не в первый раз. Он и так был не слишком нежен. Но кто бы мог подумать?! Что откровенно заигрывавшая с ним соблазнительница, окажется девственницей!

Бэй поднял свои вещи и с трудом натянул на себя мокрую майку, совсем не чувствуя холода. Помог девушке привести себя в порядок и поправить одежду. Касаться салфетками нежной, горячей кожи на внутренней стороне бедер, снимая свои следы, показалось Кобейну таким же важным, как сама близость, от этого чувства кружилась голова, как и от взгляда серых глаз, наполненных удивлением и благодарностью. Захотелось вдруг опуститься на колени прямо в мокрую землю, обхватить стройные бедра руками и уткнуться головой в живот, вдыхая ароматы сырого леса, желанного тела, разделенной страсти.

Бэй никогда не испытывал подобных все сметающих желаний.

Опуститься на землю?!

Испугавшись собственных чувств, он поспешно отвернулся. Стал заниматься своей одеждой, заправляя мокрую футболку под ремень джинсов.

— Похоже, ты пришла сюда с одной лишь целью?