В погоне за Тайной

Девушка сделала шаг в сторону и медленно направилась к окну. Женская рука уверенно потянулась к молнии куртки. Звук упавшей на пол кожанки показался выстрелом из пистолета. Оглушающим.

Бэй забыл, что можно ровно дышать, теряя способность мыслить и провожая гостью тяжелым взглядом. Внутри него остались только незамутненные словами чувства. Звуки, образы, запахи складывались в изящную фигуру, идущую к окну и ронявшую одежду себе под ноги. Скользнула на пол юбка, упал резко сдернутый через голову свитер. Застыла на паркете светлая лужица белья. Изящный наклон, и в сторону отлетели сапоги. Девушка выпрямилась, качнула головой, лениво расправляя плечи, откинула руками волосы на одну сторону, оголяя тонкую, беззащитную шею, чтобы открыть кольца красной татуировки. Она знала, как действует на Бэя этот жест. Эта поза, поймавшая его в сети неизведанных чувств с первого взгляда! Расправив руки и прижав ладони к стеклу, девушка замерла молчаливым призывом, которого Бэй не мог ослушаться.

Он никогда не испытывал ничего подобного. От желания темнело в глазах, но, включаясь в безжалостную игру, Бэй продлевал сладкую муку. Рывками снимал с себя одежду, наслаждаясь видом красивого тела на фоне окна. Стекла не было видно и казалось, что девушка летит в кипящем тучами и волнами серо-коричневом небе. Плавные линии тела и кошачья грация изогнутой шеи казались совершенными на фоне штормового мира за стеклом.

Мозг Кобейна лихорадочно снимал кадр за кадром.

И накрыло понимание, что в его квартире никогда не будет других женщин, у этого окна, в мерцающем свете свечей. Только одна. Эта, ожидавшая его приближения и уверенная, что Бэй подойдет. Дрожавшая от волнения и желания. Вид открытой шеи сводил с ума и будил древние инстинкты. Но добровольное подчинение означало не только принятие власти другого живого существа, но и доверие, поэтому желание обладать боролось с потребностью защитить.

Подойдя очень близко, Кобейн жадно втянул воздух, различая горечь олеандра, и наконец коснулся пересохшими губами тонкой шеи. Девушка всхлипнула, и он ответил ей глубоким выдохом, похожим на рычание. Бэй очертил руками узкие плечи, спустился к острым локтям, чувствуя, как бежит по женскому телу волна дрожи, сливается с волной его собственного возбуждения. И накрыл собой спину девушки, переплетаясь пальцами, чувствуя спасительный холод стекла, пока внутри него бушевал огонь.

Его глухой стон слился с ее тихим рыданием. Глухой стон слился с тихим рыданием.

Кобейн не подозревал, что бывают вершины наслаждения, которым не придумано слов на человеческих языках. Как можно описать состояние, когда ты одно целое с миром, потерявшим все определения? Не существовало ни дня, ни ночи, ни неба, ни моря, ни песка — одна бушующая стихия, поглотившая и объединившая двух людей.

Не было ничего прекраснее и естественнее, чем заниматься любовью перед витражным окном, познавая бесконечность мира и самих себя.

Танец разгоряченных тел продолжился на широкой кровати. Не было слов, только бессвязный шепот и стоны. Звериное рычание Бэя, когда ему казалось, что он разорвется новогодним фейерверком. Горячие женские слезы от невероятного напряжения и долгожданного освобождения. Удивительная нежность рук, от которой Бэй то плавился, как свеча, то все мышцы его тела скручивало от напряжения в какой-то гневной потребности обладать. Сумасшествие продолжалось и продолжалось, без насыщения, оставляя желание чувствовать близко, ярко, до боли. Не позволяя оторваться друг от друга, даже когда догорели свечи и квартира погрузилась в темноту.

Включатель искали, не разнимая объятий и снеся по дороге стул.

Когда Бэй направился к шкафу на кухне — ему хотелось предложить что-нибудь поесть после нескольких часов безумного танца — сильные тонкие руки коснулись его спины, горячие губы — шеи, и о еде было забыто.

Когда девушка поднялась и как кошка скользнула на кухню, чтобы достать из холодильника воду, Кобейн тенью последовал за ней, чтобы задохнуться от возбуждения, как только несколько капель скатилось по опухшим губам и упало на небольшую, упругую грудь.

Еще вечность или мгновение спустя — время потеряло определение — он нес девушку на руках, чтобы вместе зажигать свечи рядом с ловцами дорог. Но стоило ему поставить свою ношу на пол и выпрямиться, как она с тихим стоном запрыгнула ему на плечи, сплетая руки на его широкой спине, крепко сцепив ноги на талии. На блестящих от пота телах отражались мягкие блики огня и сверкали металлическим дождем брелки из сотен мест.

Кружила голову громкая песня дорог.

Это было сумасшествие. Лихорадка чувств.

Бездна в серых глазах и сладкий яд на губах.

Неистовое желание, густо переплетенное с нежностью.

Разговор, в котором слова — это ласки и движения.

Бесконечный… Словно дана только одна ночь.

Как счастье или наказание.

Под утро сил у Бэя осталось лишь, чтобы едва прикасаться к женскому лицу, скользить рукой по стройному телу, рисуя на нем линии и круги, как кольца странной татуировки.