В поисках Божества

Мы уже знаем, насколько в мистических кружках христианства была ясно выражена ненависть к иудейской традиции; в борьбе против иудейского духа успех Маркиона был обеспечен, и учение его, действительно, с поразительной быстротой распространилось по всему христианскому миру. Общины «маркионитов» уже при жизни своего основателя могли соперничать с самой Церковью численностью своих членов. В этих общинах царила религиозная экзальтация, напоминавшая первые годы апостольской проповеди; восторженному мистическому подъему способствовал строгий, обязательный для всех аскетизм, а также широкое участие женщин в религиозной жизни общины и даже в совершении таинств. Аскетические идеалы в маркионизме были доведены до логического конца; требование безбрачия не допускало никаких компромиссов, и даже при законном супружестве вступление в общину было сопряжено с обязательством расторжения супружеских уз перед приятием крещения. Таинство крещения, впрочем, совершалось до трех раз над одним и тем же лицом, в видах дарования ему полного очищения после осквернения каким-нибудь тяжким грехом; Маркион считал, что некоторые грехи, свидетельствующие о немощи плоти, не могут быть заглажены простым покаянием и церковным отпущением, и что после падения в плотскую скверну необходимо возрождение через новое крещение. Из особенностей маркионитской обрядности следует отметить и то, что Евхаристия совершалась на одной воде без примеси вина. Евангелие признавалось, конечно, лишь в обработке Маркиона, и «Антитезы» его также входили в круг священных книг. Обаяние Маркиона среди его последователей было так велико, что в лице сурового реформатора видели нового основателя христианства, равного Павлу: по словам Оригена, маркиониты утверждали, что «Павел сидит одесную Господа, а Маркион ошую»[499].

Таким образом, наряду с церковным христианством и в самой среде его нарастало движение, отвергавшее главные устои Церкви и оспаривавшее достоверность ее традиций. И поэтому защитники Церкви, почуяв в Маркионе злейшего врага, признали необходимость открытой борьбы с ним. Следует помнить, что вся ересеологическая литература ведет свое начало от этих выступлений против Маркиона, в защиту церковного авторитета. Древнейший христианский ересеолог, Св. Иустин, счел нужным составить особое обличение Маркиона независимо от общего «Опровержения ересей», ныне утерянного; вслед за ним и другие христианские писатели занимались специальным опровержением маркионизма. Выступление Маркиона послужило таким образом как бы сигналом к борьбе за церковный авторитет, и в этой борьбе Церковь впервые выяснила свои притязания, выдвинула требование безусловного подчинения той самой признанной ею традиции, достоверность которой так смело оспаривалась Маркионом.