В поисках Божества

Божия и призовет к нему все человеческое стадо. Уже не может быть ни слияния, ни примирения этого церкові ого христианства с гностицизмом, мечтавшим об охране откровения Христова от непосвященных, отрицавшим даже пользу открытого исповедания своих религиозных убеждений перед лицом врагов или равнодушных.

Но нам, отдаленным свидетелям этой борьбы, должно быть ясно, что гностицизм был не случайным и временным явлением в истории христианства, а выражением глубоких и никогда не забытых запросов христианского сознания. Поэтому его роль в исторической эволюции христианства отнюдь не ограничивается догматическими прениями, попытками выяснения трансцендентальной Истины. Нельзя забывать, что гностики положили начало критическому разбору текстов христианской письменности, что благодаря им создалась идея канона, необходимого для охранения христианской традиции от позднейших подлогов. Нельзя забывать, что гностические мечтания вдохновили христианскую символику, научили окутывать глубочайшие религиозные идеи поэзией величественных образов. Нельзя забывать, что гностические созерцания увлекли христианское мышление на недосягаемые вершины, к источникам света, озаряющего благороднейшие порывы философского ума.

Мы несколько отвлеклись от нашего исторического исследования. Гностицизм — тот сказочный, волшебный лес, из которого зачарованный путник не может найти выхода, а найдя его, вечно озирается назад с тоской. Мы должны теперь вновь выйти на большую дорогу; нам надлежит вернуться к моменту разрыва Церкви с гностическими идеями и наметить вкратце судьбу этих идей и их влияние на дальнейшую эволюцию христианского сознания.

Часть четвертая

Обзор гностических течений в христианстве отвлек наше внимание от главного его русла, и мы еще не коснулись тех веяний и влияний, которыми создалась твердыня церковной власти, одержавшей наконец победу над всеми враждебными ей идеями. Занявшись рассмотрением учений гностических мыслителей, мы до сих пор уделяли мало внимания пастырям Церкви, личным обаянием и престижем которых укрепляется церковный авторитет. Мы до сих пор упоминали только об апологетах, защищавших христианство перед лицом языческого мира, и о ересеологах, опровергавших сомнительные и непригодные с церковной точки зрения учения. Но наш краткий обзор гностического движения должен завершиться упоминанием о великих предстоятелях Церкви, носителях идеи духовного авторитета и дисциплины. Мы уже знаем, что именно иерархическое начало, получившее уже с первых десятилетий христианской истории неслыханное развитие, стало несокрушимым оплотом Церкви против усилий гностических мыслителей создать из христианства таинственное братство посвященных. Те самые уцелевшие памятники первобытной христианской письменности, в которых сохранились сведения о борьбе против гностических умозрений, являются древнейшими свидетельствами развития и укрепления епископальной власти, призванной создать мировую религию. К середине II века эта власть была настолько твердо установлена, что дальнейшее выяснение христианской догматики уже сосредоточивалось исключительно в руках епископов, являвшихся не только руководителями, но и единственными выразителями мнений своей паствы. Их роль в жизни христианских общин была настолько велика, что даже внешние события общественной жизни запечатлевались в христианском сознании в связи с именем предстоятеля общины: всякое событие приурочивалось к епископальному правлению того или другого местного пастыря Церкви, и лишь в редких случаях упоминалось имя царствовавшего императора или консулов соответствующего года. Заметим кстати, что это обстоятельство немало затрудняет восстановление хронологической последовательности событий в истории древнего христианства.