В поисках Божества

По-видимому, предстоятели Церкви прибегали неоднократно к совещаниям для выяснения своих мнений по этому делу. Так, мы имеем сведения о соборе 26 епископов в Иераполе (в 70-е гг. II в.), под председательством знаменитого Аполлинария Иерапольского, и это собрание церковных авторитетов высказывалось против катафригийских пророков. Но такие осуждения носили местный характер и далеко не выражали общего мнения Церкви. Мы не имеем указаний на сколько-нибудь решительное обличение самого Монтана, на попытки отлучения его от Церкви и т. п. Некоторые епископы придерживались резко отрицательной точки зрения, признавая, что монтанистские пророчества не только не внушены Духом Святым, но даже исходят от духа зла и лжи. Сотас, епископ Анхиальский[550], пытался даже изгнать «нечистого духа» из Прискиллы, но был удержан приверженцами пророчицы[551]; тем же кончилась аналогичная попытка Зотика, еп. Команского, изгнать «беса» из Максимиллы[552]. Но наряду с этим другие пастыри Церкви воздерживались от прямого отрицания монтанизма или даже выражали ему сочувствие. Римский епископ Сотер (прибл. 167–175) высказался против монтанистских пророчеств, но преемника его Элевферия (прибл. 175–189) пришлось предостерегать против открытого их признания[553]. Ириней Лионский, написавший свою книгу «Против ересей» в 80-е гг. II в., т. е. в разгар монтанистского движения, ни словом не обмолвился о «катафрйгианах», хотя был прекрасно осведомлен о их существовании, так как до этого ему самому пришлось, по поручению Лионской общины, отвозить в Рим к папе Элевферию письмо, в котором Лионская Церковь высказывала свои взгляды по монтанистскому вопросу[554]. Тот факт, что в своей книге Ириней воздержался от обличения «катафригийской ереси», доказывает, насколько лионский пастырь был далек от признания последователей Монтана еретиками. В III части книги «Против ересей» мы даже находим порицание лиц, отвергавших «нынешние пророчества»[555]. Наряду с такими сдержанными выражениями сочувствия мы имеем и яркий пример увлечения монтанизмом со стороны знаменитого христианского писателя, апологета Церкви и врага гностицизма, — Тертуллиана. Талантливый полемист встал на защиту монтанистских идей с тем жаром, с которым опровергал Валентина или Маркиона; целый ряд трактатов Тертуллиана, относящихся к началу III века (напр. De exhortatione castitatis, De jejuniis, De pudicita, семь книг De extasi и др.) были проникнуты монтанистским духом. Даже когда в Церкви вполне определился отрицательный взгляд на монтанизм, Тертуллиан остался верен своему увлечению и разделил участь монтанистов, извергнутых из церковного общения; имя его оказалось настолько тесно связанным с этим движением, что впоследствии в Африканской Церкви монтанисты были известны под названием тертуллиан.

Осуждение, постигшее Тертуллиана и его единомышленников, относится уже к III в., т. е. ко времени полной победы Церкви над монтанизмом. Но до самого конца II века вопрос о боговдохновенности катафригийских пророков оставался открытым, а рвение к Христову служению, проявляемое монтанистами и засвидетельствованное кровью их многочисленных мучеников во время гонений, заставляло остерегаться прямого осуждения их фанатизма. Среди мучеников, особенно прославившихся в Галлии во время гонения при Марке Аврелии, монтанисты занимали видное место, а в Африке еще в 202–203 гг., во время гонения при Септимии Севере, две женщины-монтанистки, Перпетуя и Фелицитата, своим необычайным мужеством среди мучений заслужили честь считаться украшением христианской Церкви, и «житие» их, составленное вскоре после их славной смерти, вошло в круг излюбленного душеполезного чтения христианской древности и принадлежит к числу стариннейших мученических «деяний», включенных в церковные святцы.

Полемика, разгоревшаяся вокруг монтанистского движения, создала громадную литературу как обвинительных, так и защитительных трактатов, посланий и т. п., большая часть которых, к сожалению, до нас не дошла. Самый ценный материал по монтанистскому вопросу дает нам ныне Церковная История Евсевия, в V-й книге которой приведены выдержки из обличительных сочинений, направленных против Монтана его современниками. Но эти данные, хотя и представляющие ценный вклад в историю Церкви II века, все же в недостаточной мере освещают для нас явление, столь глубоко захватившее христианское сознание.