В поисках Божества

Название «протоевангелие», по-видимому, изобретено Постелем, пришедшим в восторг от найденного им текста и усмотревшим в нем подлинное древнейшее свидетельство о чудесном рождении Девы Марии и Спасителя. На самом деле это свидетельство вряд ли можно отнести ко времени, предшествовавшему написанию канонических евангелий Матфея и Луки, но, во всяком случае, какая-то «книга Иакова», содержавшая многие подробности Рождества Христа и Его Пречистой Матери, была известна в христианском мире с древнейших времен. Этой книгой пользовались во II в. Св. Иустин и Климент Александрийский, на нее ссылался Ориген, она была в руках Св. Григория Нисского, Епифания Кипрского и многих позднейших церковных писателей: Андрея Критского, патриарха Германа, Иоанна Дамаскина, патриарха Фотия, Никиты Пафлагонийского, Георгия Никомидийского, Епифания Инока и мн. др.; ссылки на нее не поддаются подсчету. Автором книги, по-видимому, в древности выставляли Апостола Иакова брата Господня, но позже его имя опускалось, заменялось указанием на какого-то «старца Иакова»; иногда называли «Иакова малого»; под последним названием (evang. Iacobi minoris) книга среди прочих осуждена на Западе в конце V века декретом папы Геласия. Эта «Книга Иакова» не имела определенно-гностического направления и поэтому пережила гонение на гностицизм; Церковь хотя и не одобрила ее официально, но все же кое-где закрывала глаза на ее употребление в церковном обиходе ввиду безвредности ее с догматической точки зрения и неудобства полного отрицания того единственного документа первобытной христианской письменности, на котором основывались все предания об умилительных подробностях рождества и отроческих годах Пресвятой Богородицы. Этих подробностей жаждало христианское сознание, этими преданиями жило религиозное чувство народа, ими питалось благоговейное почитание родителей Пречистой Девы, ими украшалось воспоминание предивного Рождества Спасителя, На Востоке «книга Иакова» долго держалась в церковном обиходе, даже читалась при богослужении в Богородичные дни, например 8 сентября, а также 9 сентября и 25 июля, в дни памяти Свв. Богоотец Иоакима и Анны. На Западе не допускалось церковного употребления этой книги после осуждения ее авторитетом Рима, но неофициально были внесены в церковную обрядность все подробности, заимствованные из этих поэтических рассказов о рождестве и детских годах Девы Марии и Ее Божественного Сына. Доныне в римско-католической Церкви празднование Рождества Христова обставляется этими трогательными подробностями пещеры, яслей с быком и ослом и пр. Восточная Церковь с ее более строгим ритуалом не воспроизводит этих наивных образов при богослужении в день Рождественского праздника, но зато восприняла целиком дух старинной поэтической книги, почерпнула из нее основные черты своего культа Богородицы и Ее святых родителей, — предания о бездетном браке Свв. Иоакима и

Анны, благословенного наконец по молитве Св. Анны рождением Присноблаженной Марии, о святой чистоте детской жизни Богородицы, о введении Бе во храм (рассказ, занимающий доныне такое видное место в иконографии Православной Церкви и в круге ее праздников), о подробностях обручения Пречистой Девы с праведным Иосифом, — наконец, о всех подробностях Рождества Господа нашего Иисуса Христа, дополняющих данные канонических евангелий Матфея и Луки. Предания, заимствованные из «книги Иакова», вошли в плоть и кровь христианства, обвеяли его трогательно-наивной поэзией, как светлой грезой; ими создалась дивная поэма, вдохновившая не только всю церковную обрядность, но и все искусство христианского мира. Христианская живопись почерпнула из этих преданий свои прекраснейшие образы: обычные в христианской иконографии подробности изображений Богородицы, Свв. Иоакима и Анны, Св. Иосифа Обручника — целиком заимствованы из того же сборника благоухающих легенд: так, обычай изображать св. Иосифа старцем с зеленой ветвью в руках или голубем на посохе — находит объяснение лишь в разных эпизодах повествования о чудесном обручении его с Пречистой Девой. На Западе все эти предания легли в основу «Золотой легенды», вдохновившей все средневековое христианство. На Востоке они окрылили всю христианскую мистику, явились неисчерпаемым источником вдохновения для создателей церковного песнопения. Достаточно беглого сравнения и сличения церковных канонов, рождественских и Богородичных, хотя бы с искаженным текстом нашего Протоевангелия у чтобы оценить значение этих старых легенд в истории создания того облика Божественного Младенца и Его Пречистой Матери, которому доныне поклоняется с умилением и восторгом весь христианский мир. По верному замечанию одного из представителей современной научной критики (Hennecke), ни одна книга не имела такого влияния на религиозное миросозерцание Европы, как эта древняя «история Рождества Девы Марии и Иисуса Христа», известная ныне под названием Протоевангелия Иакова.