В поисках Божества

Наряду с этим бытовало мнение, будто Иисус Христос являлся ученикам Своим то в виде старца, то в виде отрока, чем доказывалась призрачность Его внешнего облика. Самому Апостолу Иоанну, любимому ученику Иисусову, приписывались следующие заявления: «Иногда, когда я хотел обнять Его [Иисуса Христа], ощущал я материальное тело, а иной раз, касаясь Его, я ничего не осязал и существо Его было бесплотно… И часто, идя за Ним, хотел я заметить, остаются ли на земле следы ног Его, — ибо я наблюдал, что Он как бы отделялся от земли и не касался ее, — и никогда не видал следов Его… И никогда не мог я видеть Его вежды сомкнутыми, ибо глаза Его были всегда открыты»[144]. Для многих верующих Христос был только призраком без реального естества. «Multi sunt haeretici qui eum carnem hominis induisse negant, sed phantasma fuisse dicunt»[145]. Сторонники этих мнений отзывались с величайшим раздражением о представителях иудео-христианских воззрений на Иисуса как на человека, рожденного ех иіго et muliere («от мужчины и женщины»). Наряду с верой в чудесное рождение Иисуса от Девы существовало сильное течение христианской мысли, безусловно отвергавшей всякую идею телесного рождения от женщины как унизительную для Божественного достоинства. Для многих христианских мистиков, как, например, для маркионитов (составлявших одно время едва ли не большинство христиан[146]), Христос не мог быть рожденным на земле, не мог расти по законам человеческого организма[147] и быть связанным узами плоти с людьми, хотя бы святыми; в евангелии Маркиона были опущены все сказания о Рождестве Христовом и евангельский рассказ начинался прямо с явления Христа миру «в 15-й год царствования Тиверия». Таких же убеждений о призрачности тела Иисусова держались и другие мистические учения — например, секты Саторнила, Васи ли да и проч., о которых будет еще речь впереди. При этом возникали бесконечные споры о подробностях явления Христова. Иные, безусловно отвергая плотское рождение от Девы, допускали призрачное рождение non ex virgo sed per virgo («не от девы, но чрез деву»), и считали возможным, что Иисус прошел через Марию «как вода через трубу». Столь же разнообразны были и воззрения на субстанцию земной оболочки Иисусовой у мистиков, отвергавших Его человеческое естество: по мнению одних, у Него было тело психическое, по мнению других — пневматическое, т. е. духовное (лишенное всякого соприкосновения с материей). Иные полагали, что тело Иисуса было составлено из высших космических элементов — например, из субстанции небесных светил[148], а по мнению т. наз. гематитов (от слова αιμα — «кровь») Иисус, не имея человеческого тела, все же был связан с человеческим естеством кровью: в основе этой мысли лежало древнее понятие о крови как о проявлении духовной сущности (кровь — душа). Само собою разумеется, такое разногласие в воззрениях на естество Иисуса Христа вызывало и бесчисленное разнообразие мнений о Его страданиях и смерти и о значении принесенной Им искупительной жертвы. По учению некоторых мистиков, на кресте пострадал лишь человек Иисус, а Божество, обитавшее в Нем, еще до того покинуло Его земную оболочку и вернулось в Свою Божественную Сущность; иные же учили, что страдания и крестная смерть Христа были призрачны, как и все Его земное существование; утверждали даже, будто вместо Иисуса Христа был распят Симон Киринейский или кто-либо другой; по мнению же иных, все происшедшее на Голгофе было только видением, лишенным всякой реальности. Ко всем этим воззрениям нам придется еще вернуться далее, при обзоре мистических разветвлений христианства и их учений. Пока же отметим лишь то, что II век нашей эры был эпохой самых страстных и ожесточенных прений о Личности Христа, и именно это коренное разногласие вызвало необходимость пересмотра всех преданий о Христе, как устных, так и письменных. Этой потребностью была озабочена Церковь уже со второй половины II века.