В поисках Божества

Мы только что назвали несколько книг, обрисовавших Личность Иисуса Христа в совершенно ином свете, чем наши канонические книги Нового Завета. Таких книг было множество, и Церковь лишь с большим трудом разбиралась в этой массе противоречивых документов. Приблизительно с середины II века стал намечаться новозаветный канон в том составе, в котором он до нас дошел, а именно: евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, одна книга Апостольских Деяний, приписанная евангелисту Луке, семь посланий, приписанных разным Апостолам (одно Иакову, два Петру, одно Иуде, три Иоанну), тринадцать посланий, приписанных Павлу, и Апокалипсис, приписанный Иоанну. Четырнадцатое послание апостола Павла (к Евреям), находящееся ныне в нашем каноне, вошло в канон на Востоке не ранее III века, а на Западе еще позднее (не ранее конца IV века); до того оно отвергалось как безусловно подложное или же приписывалось Варнаве (под именем Варнавы его цитируют некоторые церковные писатели на Востоке и Тертуллиан на Западе). Но и остальные перечисленные нами книги далеко не сразу заняли прочное место в каноне Нового Завета: вокруг каждой из них происходили ожесточенные споры, не раз приводившие почти к исключению из канона того или иного послания или книги. Так, Апокалипсис Иоанна, изначально пользовавшийся незыблемым авторитетом, в начале III века подвергся жестоким нападкам со стороны римского клирика Кая и лишь с трудом удержался в каноне. Несколько раньше, в конце II века, в Малой Азии была целая партия, отвергавшая все книги, приписанные Ап. Иоанну, и считавшая их произведениями гностика Керинфа. Из посланий Павла некоторые признавались подложными, вместо них вводились другие (например, не удержавшиеся в каноне послания к Лаодикийцам и к Александрийцам). На Западе послание Иакова прочно укрепилось в каноне не ранее IV века, на Востоке же его положение долго оставалось невыясненным. О послании Иуды Ориген выражался как о сомнительной книге, далеко не всеми признанной. Мы здесь не будем вдаваться в разбор истории нашего новозаветного канона и вернемся к этому вопросу далее[150]. Пока же только отметим, что до строгого определения рамок канона к перечисленным книгам присоединялось немало других, пользовавшихся авторитетом и уважением. Старейший из дошедших до нас списков канона относится к последним годам II века и составлен, вероятно, в Риме (или во всяком случае на Западе), и мы в нем находим следующий перечень книг, принятых Церковью: четыре евангелия, Деяния Апостольские, послания Павла к Коринфянам, к Эфесянам, к Филиппийцам, к Колоссянам, к Галатам, к Солунянам 2, к Римлянам (послания к Филимону, к Титу и к Тимофею упоминаются тут же как неканонические, но не отвергаемые из уважения к Павлу), два послания Иоанна, одно Иуды, книга Премудрости Соломона (почему-то отнесенная к Новому Завету), Апокалипсис Иоанна, Апокалипсис Петра и книга «Пастырь» Брма (последняя с оговоркой[151]). Мы здесь имеем список канонических книг, в общих чертах сходный с нашим новозаветным каноном, несмотря на присутствие некоторых отвергнутых впоследствии; вероятно, именно благодаря своей ортодоксальности этот список сохранился в позднейших копиях и уцелел до VIII века. Но то был список, составленный не ранее последних годов II века, когда на Западе уже улеглась страстная борьба вокруг мистических идей, и церковный авторитет, вышедший из этой борьбы победителем, уже мог вытеснять из употребления неприятные ему книги. Не так обстояло дело на Востоке: здесь книги мистического содержания и даже проникнутые чистым докетизмом долго сохраняли свое значение для верующих. Так, около 200 г. епископ антиохийский Серапион, в послании к Росской общине[152], упоминал о «евангелии Петра» как о книге, в которой он лишь недавно заподозрил вредное направление: зная и раньше об употреблении этого евангелия при церковной службе в пределах его епархии, он не препятствовал этому, пока его не убедили в необходимости принять меры к устранению от церковного употребления этого евангелия, проникнутого докетическим духом[153]. Однако, несмотря на запретительные меры, евангелие Петра долго еще пользовалось успехом и распространением: достойно замечания, что единственный дошедший до нас отрывок его найден в христианской гробнице VIII–IX в. (конечно, на Востоке, в Египте[154]). В Сирии до V века наши четыре канонических евангелия не были в церковном употреблении, и их заменяла особенная книга (Diatessaron), составленная Татианом на основании четырех евангельских повествований. Упомянем еще о судьбе чисто докетических «Деяний Иоанна», только что нами цитированных: на них ссылался с уважением еще в VIII веке иконоборческий Константинопольский собор (754 года), и именно вследствие того, что некоторые доводы иконоборцев находили себе опору в этой книге, «Деяния Иоанна» были торжественно осуждены на II Никейском (седьмом вселенском) соборе 787 г., по настоянию константинопольского патриарха Тарасия, и списывание их было воспрещено соборным постановлением.