В поисках равновесия. Великобритания и «балканский лабиринт», 1903–1914 гг.

Таким образом, перечисленные требования напрямую коррелировали с поправками, которые Форин Оффис стремился внести в австро-русскую схему финансовой реформы в Македонии. Ведь Лондон видел свою задачу в том, чтобы сделать турецкий бюджет, по крайней мере балканских вилайетов, как можно более прозрачным и иметь возможность контролировать движение капитала, в частности его использование в совместных германо-турецких проектах. Это было особенно актуально в начале XX в., когда, помимо Багдадской магистрали, немецкими инженерами проектировались дополнительные железнодорожные линии в Азии, представлявшие большую стратегическую важность, как, например, Хиджазская дорога[451].

Дискуссии по проблеме финансовой реформы в Македонии и повышения турецких таможенных пошлин на 3 % представляли для Лондона интерес также с точки зрения возможного давления на султана с целью заставить его сократить расходы на содержание большого контингента турецких войск (130 тыс. чел.) в Македонии[452]. Настойчивость Лондона кажется вполне объяснимой, если учесть, что турецкую армию инструктировали германские военные специалисты. Кроме того, размещение турецких войск в Македонии свидетельствовало о том, что, несмотря на все попытки держав провести реформы в европейских вилайетах, власть султана по-прежнему оставалась там неограниченной и нерегламентированной.

Проблемы увеличения турецкой армии на Балканах и пополнения османской казны за счет дополнительных доходов, которые могли быть направлены на сооружение железнодорожных линий, угрожавших безопасности Британской империи на Востоке, приобретали особенно тревожное звучание для Лондона в свете акабского кризиса 1906 г., вызванного англо-турецкими противоречиями из-за египетской границы на Синае. В начале 1906 г. турецкие войска заняли Табу, город в восточной части Синайского полуострова. Таба, по заявлению британского генерального консула в Египте Э. Кромера, находилась под англо-египетской юрисдикцией. Турция же настаивала на том, что город был расположен в зоне, подконтрольной османской администрации. Кроме того, Порта информировала хедива о своем намерении проложить ответвление от Хиджазской железной дороги до Акабы и далее к Суэцкому каналу. В мае 1906 г. британская сторона направила султану ультиматум с угрозой оккупировать турецкие острова в Средиземноморье, если турки в 10-дневный срок не очистят Табу. Порта отступила[453].

Во время акабского кризиса Британия и Турция балансировали на грани военного столкновения[454]. Комитетом имперской обороны всерьез рассматривалась возможность войны Англии с Османской империей и Германией и их наступления на Египет. Причем поводом к вооруженному конфликту мог послужить приграничный инцидент. Как отмечалось в памятной записке генерал-лейтенанта Дж. Френча, между Османской империей и Германией «существовало что-то вроде секретного союза» и их интересы были антагонистичными по отношению к британским на Ближнем и Среднем Востоке[455].

При таком сценарии развития событий Англия не просто утратила бы стратегическую инициативу, но под ударом оказались бы ее имперские коммуникации. Возможный германо-турецкий альянс привел бы к дисбалансу мощи на Ближнем Востоке, выражавшемуся в асимметричном усилении позиций Германии в регионе. Противовесом такой политической комбинации явилось бы сотрудничество с Россией, для которой турецко-германский союз и германское доминирование в регионе затрудняли реализацию ее внешнеполитических интересов на Ближнем Востоке, в частности установление контроля над Проливами.