В поисках священного. Паломничество по святым землям

Каждое появление Матери в городе было настоящим событием для людей. Вокруг двухэтажного кирпичного строения, внутри которого стояла Ма, собралось множество людей. В воздухе зависло напряженное ожидание. Я воспринял как благословение саму возможность даршана, лицезрения великой Ананды Майи Ма.

Говорят, что Мать, как называют ее ученики, формально не была посвящена ни одним из гуру. Но уже в раннем возрасте в ее теле и поведении начали проявляться божественные феномены. Сначала родители испугались, что дочерью завладел злой дух, и они искали помощи у всевозможных лекарей и святых. Но те были только поражены, насколько эти проявления были похожи на то, что давным-давно случилось с гуру Чайтаньей. Непосвященные люди тоже считали его помешавшимся. Бог продолжал являться ей в видениях, и в конце концов ее муж Бхоланатх признал ее своим гуру. С годами эти состояния духовной мощи только усилились, и тысячи людей приходили лицезреть ее и просить благословения. Учение ее было таким же вселенским, как и само ее существо. Она проповедовала «путь без пути» и принимала всякого, кто пребывал в нужде.

В определенный момент двери раскрылись, и нас провели на крышу, где мы и расположились. Там была абсолютная тишина. Только тихие, едва слышные напевы разносились эхом из всех храмов священного града. Без единого слова Мать поднялась с койки и села, застыв в сосредоточенном молчании. Ее физическому телу было около восьмидесяти лет, но существо ее представлялось всеобъемлющим, подобно луне, чей свет заливал все окружающее пространство приятной невыразимой прохладой. Все существо Ма, невероятно цельное и воздушное, излучало благословение. Все, кто собрался в этот момент на крыше, погрузились в глубокую медитацию, погруженные в ее лучезарное присутствие.

Спустя некоторое время послышался удар храмовых колоколов, а вслед за ними тихо зазвучали киртаны. Мать взяла немного прасада, подслащенной белой муки, и разбросала ее среди собравшихся. В ее присутствии ощущались ясность и завершенность. Мне было так легко, что исчезло даже ощущение пола под собой. Увидеть Абсолют, воплощенный перед тобой, значит, понять гуру. Здесь не ощущалось человеческого присутствия, напротив, оно принадлежало чему-то запредельному, не мирскому.

Но тело оставалось человеческим, и это только подтверждало наличие пути, доказывало реальность происходящего, доказывало возможность человеческой эволюции. В этой тишине можно было увидеть конец человеческих достижений, заглянуть в глубины вечного покоя. Здесь Чандра[27] Вриндавана сияла в ночи, и здесь же, позади Матери Индии, запутанной и потерянной в толчее своих улиц, была Великая Мать, несломимая, невыразимо осознанная, полная славы и изящества, сияющая сквозь преходящие формы времени в бесконечности.

Ступая на землю гималайскую

Раи Баба проводил меня до автобусной станции. Мы прибыли на рассвете – коровы, собаки и прочая живность, населявшая местные улицы, еще спали на обочинах. Но из чайных домиков уже тянулись струйки свежего дыма, и вскоре на станции было полно людей.

Компания из нескольких мужчин окружила синий автобус, пытаясь вытолкать его со станции и завести. Когда автобус подкатили к воротам, непонятно откуда выскочил велосипедист и, уклоняясь от столкновения с автобусом, врезался в женщину с ребенком, столкнув их в водосточную канаву. Грязные, они с гневным криком вылезли из нее. Вокруг собралась толпа, а автобус, наконец, завелся. Он с ревом выкатил на дорогу, и следом за ним побежала безумная толпа, пытавшаяся забраться в битком набитый салон.

Мы сели на деревянную скамью рядом с чайханой и пили чай, закусывая галетами – что-то вроде хлеба, который Раи обжаривал в костре. Мы принадлежали к низшей касте иностранцев и не заслуживали даже одноразовых глиняных чашек под чай. Вместо этого нам дали старые грязные стаканы. «Наверное, мы принадлежим к новой, только нарождающейся касте, – сказал Раи. – Не американцы, не индусы. Нужно найти подходящее имя для нее». Раи знал все хитрости и тонкости станционной системы и сумел раздобыть мне билет на автобус до Дели.

Я уже бывал однажды в этом городе и сейчас, как и тогда, испытал полное истощение, почувствовав вновь затянутым в это болото. Через силу я пытался пересаживаться с одного автобуса на другой. Целую ночь пришлось провести на грязном металлическом полу между кресел в салоне автобуса, почти погребенным под человеческими телами. Автобус прыгал по кочкам до Хардвара всю ночь и половину следующего дня.