В поисках своего ковчега

Когда Вахак пришел в себя, он с удивлением обнаружил, что находится на дне ущелья. Ветер поутих, и вместе с ним ослабела пурга. Ощупав закоченевшими руками все вокруг себя, он нашел свою котомку и с трудом встал на ноги. Сильно болели ушибленные бока, но все-таки он мог двигаться. Вахак поднял глаза вверх и понял, что скатился по откосу в ущелье. На снегу, сверху вниз, тянулась узкая борозда, оставленная его телом.

– И снова, Господи, ты спасаешь меня! – Он с благодарностью поднял глаза к небу. Но тут же его вдруг охватило беспокойство. Он не знал, что случилось с Али и где его искать. – Али-и-и-и! – Крикнул Вахак изо всех сил, надеясь, что его спутник жив и тоже находится в этом ущелье. Но ответа не последовало. Его окружали холодные безжизненные скалы, среди которых еще метался ветер. Вахак побрел наугад по дну ущелья, не переставая звать Али. Ему подумалось, что он оказался в самой преисподней, откуда нет выхода. Вокруг не было ничего живого, только снег и торчащие из-под него голые черные камни.

Но вот путь ему преградили заросли кустарника. Его ветки так густо переплелись меж собой, что через него было почти не пробиться.

– Али! – Теряя последнюю надежду, позвал в отчаянии Вахак.

Вдруг в кустах кто-то зашевелился. И почти рядом послышался слабый стон. Вахак бросился к кустарнику. На снегу вниз лицом лежал Али.

– Жив! Жив! – Закричал радостно монах, упав на колени возле товарища и пытаясь перевернуть его на спину.

– Больно! – Простонал Али, но все-таки поддался Вахаку, и тому удалось его перевернуть. – Али знал, что ты придешь. – Его лицо и руки были изодраны до крови, но он попытался улыбнуться.

– Держись за меня, – Вахак напряг все силы, стараясь приподнять товарища. Но безуспешно. Али со стоном снова повалился на снег.

– О, Аллах! Если мне лучше умереть, то умертви меня, – всхлипывал жалостно Али. – Брось меня и уходи, – сказал он Вахаку. – Аллах рассердился на Али. Оставь меня его гневу.

Вахак не знал, что ему делать. Бросить Али одного замерзать в снегу он не мог, но и не двигаться дальше, когда уже проделан такой большой путь, он тоже не мог. Монах сбросил с плеча котомку, отвязал от нее одеяло и укрыл беднягу.

– Потерпи немного, – сказал он стонущему Али, – сейчас вернусь.

Снегопад прекратился, и немного посветлело. На восточном горизонте в синеве прорезалась макушка Арарата. Вахак пошел вдоль ущелья, осматриваясь вокруг в надежде отыскать какое-нибудь укромное место. Обмотанные войлоком ноги тяжело скользили по мерзлым, присыпанным снегом камням. Его беспокоило острое покалывание в ступнях, причинявшее боль. Хотелось разуться и растереть одеревеневшие пальцы снегом, но на это совсем не было времени. Нужно во что бы то ни стало отыскать укрытие для Али. Тогда уже можно будет разжечь костер и согреться. Кисти рук совсем закоченели, он отогревал их своим дыханием, засовывал за пазуху. Справа и слева прорезали белизну снега темные скалы. А вокруг – ничего живого, только мертвые камни. Вахак был поражен этой безжизненностью. После роскошных склонов, к которым он привык в своем монастыре, эти голые скалы удручали его.

Вскоре, к своей огромной радости, в скалистой стене Вахак заметил темневшую брешь, что-то вроде небольшой пещерки. Пригнувшись, он пролез внутрь. Впадина была неглубокой, но достаточно просторной, чтобы вместить двоих человек. Вахак поспешил вернуться к Али. К счастью, он недалеко отошел от того места, где оставил его.

Перетащив с большим трудом Али в пещеру, Вахак вернулся к кустарнику за сушняком. Боль в ступнях уже не чувствовалась, то ли они отогрелись сами, то ли вовсе омертвели. Он не думал теперь о них, необходимо было побеспокоиться о тепле. Он ходил снова и снова, пока не наносил достаточного количества веток. Часть из них он приберег для костра, остальные сложил в кучу, устроив небольшой настил для Али. Затем завалил вход камнями, чтобы не уходило тепло, и принялся разжигать огонь. Закоченевшие пальцы стали неуклюжими. Кремень то и дело выпадал у него из рук. Пришлось долго повозиться, пока, наконец, удалось высечь искру. Тонкая струйка дыма поползла вверх. Вахак пошевелил тлеющие ветки. Отсырев, они разгорались с трудом. Он начал осторожно раздувать искры, боясь, что они быстро угаснут. Внезапно раздался треск, и яркое пламя осветило пещеру. Вахак протянул к огню свои онемевшие руки и, закрыв глаза, несколько секунд наслаждался долгожданным теплом. Затем снял с ног войлочные обмотки и пододвинул ступни к костру. Они были совсем заледенелыми. Спустя какое-то время он почувствовал, что пальцы оживают, но вместе с этим оживилась и боль. Она была такой жгучей, словно в его стопы до самых костей вонзали раскаленные иголки. Сцепив челюсти, Вахак кинулся растирать шерстяными портянками пальцы ног. Понемногу боль утихла, и он ощутил разливающееся по телу тепло. Только теперь он вспомнил о несчастном Али. Тот лежал на настиле из веток и тихо стонал.