В поисках своего ковчега

Когда до конца пропасти оставалось не более часа ходу, путник внезапно уперся в обвал. Обрушившиеся обломки скал загородили ему путь. Он неожиданно оказался в ловушке: по одну сторону была пропасть, по другую – отвесные стены, впереди – громадные каменные глыбы. В отчаянии Вахак устало опустился на землю. Солнце начинало пригревать, хотя кое-где на гребнях еще белели пятна не растаявшего снега. Вахаку очень хотелось пить. Он поискал взглядом, не блеснет ли где в складках иззубренных скал хотя бы тонкая струйка воды. Но покрытые редким сухим лишайником скалы так же жаждали влаги, как и он сам. В их трещинах, высунув языки, прятались от солнца ящерицы. На выступах после удачной охоты дремали орлы, время от времени отрыгивая не переваренные остатки пищи. Вахак достал из котомки флягу в надежде, что в ней остался хотя бы глоток воды. Но она была безнадежно пустой. Нужно было что-то делать. Он растерянно уставился на глухую стену. Высокая насыпь мелких камней была придавлена сверху многопудовыми обломками. Перебраться через обвал не представлялось возможным. Ему в голову пришла мысль разобрать мелкие камни под глыбами, сделав лаз. Но он тут же отказался от этой сомнительной затеи. На это уйдет уйма времени, или, хуже того, все окажется напрасным. Пытаясь найти выход, он отважился подползти к краю пропасти и посмотреть вниз. На расстоянии не больше двадцати футов под собой он разглядел узкий, в два локтя, карниз, а чуть дальше за обвалом – довольно широкий уступ. От волнения у него пересохло во рту. Дерзнуть пройти по карнизу к уступу представлялось ему полным безрассудством, и все же это был выход.

Вахак долго молился и, наконец, отдав себя на божью волю, решился рискнуть. Перед тем как спуститься на карниз, он снял с ног обмотки и скрутил из них веревку. Сбросив вниз котомку, он привязал один конец веревки к тощему буковому деревцу, росшему на самом краю обрыва, а другим концом обвязал себя вокруг талии. Со всей силы подергав веревку и убедившись в ее прочности, Вахак сел на край спиной к обрыву и начал медленно спускаться, упираясь ногами в шероховатую туфовую стену. Нащупав ногами выемку или торчащий камень, несколько секунд отдыхал и двигался дальше. Осыпавшиеся из-под его ног мелкие камни, с шорохом летели вниз. Он старался не думать о зияющей под ним страшной пропасти, но воображение упорно рисовало бездонную пустоту, готовую в любой момент поглотить его. В ушах звенело, точно в колокольне. Преодолевая подступившую к горлу дурноту, монах еще крепче уцепился за веревку, до боли врезавшуюся в его ладони.

Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он коснулся ногами края карниза. Почувствовав под собой твердую почву, Вахак облегченно вздохнул, но сердце продолжало бешено стучать. Некоторое время он стоял неподвижно, прижавшись к стене и стараясь совладеть с дрожью в коленях. Наконец, утерев со лба пот, поднял котомку. Потом, осторожно переставляя ноги и цепляясь пальцами за торчащие из стены камни, начал боком передвигаться по карнизу. Он был достаточно ровным, примерно в три фута шириной. Справа виднелся широкий уступ.

Делая осторожные шаги, Вахак преодолел узкий карниз и, наконец, добрался до уступа. Совсем обессилевший он лег на спину, раскинув руки и устремив взгляд в бескрайнее синее небо. Высоко над ним кружили орлы, высматривая в расщелинах добычу. Только теперь путник почувствовал сильный голод. В котомке еще оставалось кое-что из еды, но пошевелиться не было уже никаких сил. Солнце накалило гладкую поверхность уступа, и от его тепла уставшее тело Вахака разомлело. Он не заметил, как погрузился в крепкий сон.

Его разбудил пронзительный крик птицы. Монах открыл глаза и увидел, как над ним мелькнула огромная тень орла. Рядом в скале было его гнездо, которое Вахак не заметил раньше. Оно казалось пустым, но по беспокойству орла было понятно, что там птенцы. Такое соседство не предвещало ничего хорошего. Не успел Вахак подняться на ноги, как снова услышал угрожающий клекот. Он распластался на камне, прижавшись к нему всем телом. Прямо у его головы прошелестели крылья, но орел не нападал. Выждав какое-то время, монах поднял осторожно голову. В нескольких шагах на выступе скалы сидел орел, его свирепые желтые глаза, не мигая, смотрели на него. Стараясь не делать резких движений, Вахак медленно пополз от гнезда в сторону.

Убедившись, что отполз на достаточно безопасное расстояние, он поднялся на ноги и, щурясь от солнца, поглядел вверх, туда, где проходила горная тропа.

– Возможно, где-нибудь здесь есть проход, – сказал он самому себе, и тут же увидел широкую трещину, круто поднимавшуюся наверх, – наверняка она выходит к перевалу.

Трещина была шириной не больше трех футов, но к верху заметно расширялась. Местами в ней виднелись застрявшие обломки скал, но все же человеку можно было через нее пробраться.