В поисках своего ковчега

За спиной послышался шорох гальки. Кто-то двигался в ее сторону. Ирма напряглась и замерла, ее сердце учащенно забилось. Но шаги не остановились и прошуршали дальше. Это был рыбак. Она разочарованно вздохнула. Каждый день Ирма ждала у моря Крона, на том же месте, где они когда-то встретились и где так нелепо расстались. Но он не появлялся уже почти два месяца. Она думала, что виной тому их последняя встреча. Возможно, она обидела его, и он больше не хочет ее видеть. Но эти деньги? Зачем она взяла их? Ирма оправдывала свое желание увидеться с Кроном лишь необходимостью возвратить ему сверток с деньгами, который она до сих пор так и не развернула. Но на самом деле она думала о Кроне намного чаще, чем сама того хотела.

Облака запылали. Солнце все быстрее опускалось к воде, раскаляясь и окропляя молочную бледность вечернего моря алым румянцем. И вот оно скрылось в толще воды, оставив на ее плоской поверхности болезненно-лиловый шлейф. Ирма еще долго глядела на темнеющее море в безнадежной тоске, потом словно очнулась и медленно побрела к бульвару. Где-то за спиной сонно дышало море.

Ночью ей снился сон, будто бы она возвратилась в родной город. Отыскала свою улицу и двор, толкнула крашеную калитку и медленно пошла по дорожке, ведущей к дому. Здесь ничего не изменилось. Такие же ровные ряды красных, розовых и белых пионов в палисаднике. Аккуратно подстриженные кусты малины и крыжовника. Старые развесистые яблони, заслонявшие солнце. Окна веранды открыты настежь. Из окон доносятся звуки музыки. Это она играет свой любимый романс. Звуки становятся громче и резче, переходят в громыхание, как будто бы это уже не ее тонкие пальцы касаются клавишей, а кто-то ударяет по ним огромными кулачищами. Грохот с каждой секундой нарастает и превращается в раскатистую канонаду. Она отчетливо слышит глухие хлопки залпов и оглушающие взрывы. Продираясь сквозь кусты, ломая ветки деревьев, она бросается в сторону дома, но вместо него видит только руины.

– Мама, мама, проснись, нам страшно, – ее разбудил детский плач.

Ирма вскочила, подбежала к окну. Яркая вспышка осветила комнату, и следом ударил гром, раскатисто и гулко. Она прижала к себе напуганных детей.

– Тихо, тихо, не бойтесь, глупенькие… это всего лишь гроза, – успокаивала она, но ей самой было страшно, страшно от одной только мысли, что было бы с ее детьми, оставь она их дома в тот злополучный вечер.

Воспоминания захлестнули ее с новой силой. Ирма обняла крепче детей, целуя их в белокурые головки. Вот так же она прижимала их к себе, прячась в подвале и прислушиваясь к зловещему стону снарядов. С тех пор прошло больше года, но она помнила все до мелочей, как будто это было вчера…

– Макс, может, ты все-таки пойдешь к тете Маше? – Спросила она на всякий случай у мужа, зная наверняка, что ответ будет отрицательным.

– Нет, – ответил он сухо, – ты же знаешь, что твоя тетка меня недолюбливает, и это у нас взаимно.

– Ну, все-таки день рождения… как-то нехорошо не поздравить, – настаивала Ирма.

– Нашли время именины справлять, – возмутился Макс, – ты бы тоже не ходила, неспокойное время.

– Я не могу не пойти, все-таки она меня вырастила. И тебе бы нужно с ней уже давно примириться.

– А кто против? Это ведь она мне всякий раз напоминает, что если бы не я, то ты вышла бы замуж за ее пасынка, и жила бы с ним как королева, а не считала со мной копейки.

– Мааакс…, – Ирма прижалась к его плечу, – ну, что ты такое говоришь…, ни за кого другого, кроме тебя, я бы не вышла… ты мое счастье…

– Ладно, иди, лиса. Дети пускай останутся дома.

Ирма дошла до калитки, постояла немного, вдыхая терпкий запах сирени. Ей вдруг стало тревожно, сердце сжалось в комок от нехорошего предчувствия. Она вернулась в дом.

– Я все-таки возьму с собой Даню и Дину. Я им обещала. Обидятся.

Ближе к вечеру, когда Ирма уже собиралась возвращаться домой, началась очередная перестрелка. Где-то за городом снова завязывался бой. Подобно внезапным раскатам грома, прозвучали первые отдаленные залпы орудий. Затем истошно завыли минометы, за ними следом в этот адский гул вклинилось что-то тяжелое. Все бросились к окнам. Мутное зарево осветило горизонт.

– Снова палят, сволочи, – выругался кто-то из гостей.

Вторую неделю горожане с тревогой слушали отзвуки канонады, которые доносились то с юго-запада, то с северо-востока. На этот раз загромыхало на западе. Внезапно пронзительный свист, не похожий по силе на отдаленные раскаты, просверлил небо над городом. Где-то совсем рядом оглушительно грохнуло. Прилетевший снаряд угодил в соседний дом. Мелко задребезжали стекла в окнах, что-то с треском обрушилось. После того, как стих шум взрыва, еще какое-то время слышалось глухое шлепанье, падающих на землю обломков.