В поисках своего ковчега

– Бегом все в подвал! – Скомандовал кто-то. Но все уже бежали вниз по лестнице. Хлопали двери квартир, подъезд дома наполнился голосами и топотом ног жильцов дома. Подталкивая друг друга, каждый стремился укрыться от начиненных взрывчаткой убийц. В минуты опасности в человеке просыпается какое-то внутреннее чутье, которое срабатывает быстрее осознания самой опасности. Не успев осмыслить, что произошло, человек спасается этим чутьем. Никто так и не понял, откуда прилетел снаряд, но все знали, что он точно был не последним.

Уже в подвале, было слышно, как снаружи свистят и рвутся снаряды. То совсем близко, то чуть подальше. Их обстреливают, и это не может быть случайностью. Ирма прижала к себе детей, и с каждым новым взрывом закрывала ладонями им уши. Они ничего не понимали, но чувствовали, что нужно молчать, потому что все молчат. Лица у всех стали напряженными, губы крепко сжались. Никто не говорил, все, как бессильные жертвы, прислушивались к каждому рвущемуся снаряду в тревожном ожидании своей участи. Время тянулось невыносимо долго. Ирме начало казаться, что она тупеет от длительного напряжения. Загнанный с трудом внутрь страх, был готов каждую минуту вырваться наружу диким воплем. Спертый воздух подвала одурманивал мозги. Всеобщее напряжение достигло предела, становясь опасным. Кто-то не выдерживает и рвется к выходу.

– Выпустите меня! Я хочу отсюда выйти!

Его удерживают, но он брыкается и бранится, пытаясь вырваться наружу.

– Люди, да что же это такое творится? Нас убивают! – Кричит истошно женщина.

Со всех словно разом спало оцепенение, толпа зашумела, зашевелилась. Среди скопившихся в подвале людей началась паника, она ширилась, как цепная реакция. Почувствовав волнение взрослых, заплакали напуганные дети.

– Мама, нас убьют? – всхлипывал Даня, заглядывая матери в глаза.

– Нет, сыночек. Ты что такое говоришь?! Не убьют! – Ирма силилась улыбнуться.

– А та тетя сказала, что убьют, – он покосился на мать с недоверием.

– Тете просто страшно, вот она и говорит так, – успокаивала она, – ты же у меня не трус. Мы не будем ничего бояться. Правда, ведь?

– Мама, спой нам твою песенку, – попросила Дина.

И она запела, вначале тихо, почти шепотом, затем все громче и громче.

– Снился мне сад в подвенечном уборе…, – пела она свой любимый романс, – звезды на небе, звезды на море…

Где-то в ночи бешено рвались снаряды, а она все пела и пела, стараясь заглушить свой страх, и не только свой. Ее глубокий голос лился мягко, словно густой нектар, наполняя сердца надеждой и жаждой к жизни. Она думала о Максиме, мучаясь неизвестностью, должно быть и он мучился, не зная, что с ними и где они теперь.

Взрывы смолкли так же внезапно, как и начались, стрельба еще слышалась, но уже далеко за городом. Наконец и она стихла, но выходить из убежища никто не решался. В подвал робко просачивался жидкий предутренний свет. Ужас ночи еще витал в полумраке бесплотным призраком, сковывая и не позволяя выбраться наружу. Прошло какое-то время, прежде чем люди начали один за другим покидать убежище. Тетка Маша увела полусонных детей к себе, Ирма решила отправиться домой, вопреки теткиным уговорам остаться у нее, пока прояснится ситуация в городе. На душе было неспокойно. Она вышла на улицу и глубоко вдохнула. Пропахший гарью воздух защекотал ноздри. Густыми серыми клубами стелился по земле туман. Тротуар был усеян обломками и сломанными ветками, точно сокрушающей силы ураган пронесся над городом. В соседнем доме зияла огромная дыра. Ирма смотрела в ужасе на вывороченные внутренности дома, и ночной страх снова возвращался к ней.

– Ирма, подожди, – ее догнал теткин муж, – Маша сказала с тобой пойти.

– Спасибо, дядя Толя. Я за Максима очень переживаю. Это на него не похоже. Он бы уже давно искал нас, но его нет. Чувствую, что что-то случилось.

– Погоди ты раньше времени… мало ли что…

Но какое-то смутное предчувствие гнало ее по безлюдным улицам, она не шла, а почти бежала, стараясь не глядеть по сторонам. Сопровождавший ее теткин муж едва поспевал следом. Местами чернели глубокие, еще со свежей землей, воронки от снарядов, над которыми клубился туман. Людей на улицах было мало, но те, что попадались им навстречу, ничего толком не знали о последствиях ночного обстрела. На одной из улиц им встретились двое мужчин, они сказали, что на окраине снаряды разрушили много домов, есть убитые и раненые. Не дослушав до конца, Ирма ринулась в сторону своего дома, чувствуя, как подкашиваются у нее ноги.