В поисках своего ковчега

Ирма недоверчиво посмотрела на него, все еще не понимая, что от нее хотят.

– Правда-правда, – волновался незнакомец, – вы только напишите мне свою фамилию и имя, – он протянул Ирме блокнот и ручку, – и еще адрес.

– Адрес? – Она смотрела на него непонимающими глазами.

– Да, адрес. Ну, где вас можно найти…

– На вокзале! – Ирма вернула ему блокнот с ручкой, ничего не написав.

– Как на вокзале? Вы там живете? С детьми? – Он немного растерялся.

– Да. – Ирма иронично улыбнулась. – Разве по мне этого не видно?

Минуту мужчина что-то обдумывал, потом снял с плеча Ирмы дорожную сумку, которую она везде носила с собой, и повесил себе на плечо.

– Пойдемте, – сказал он решительно.

– Куда? Что вы делаете? Зачем вы забрали мою сумку? Оставьте нас! Там нет ничего ценного! Я сейчас милицию позову!

– Простите! Я не подумал, что вы решите, будто я хочу вас ограбить. – Он поставил сумку на землю. – Вы все не так поняли. Я просто хочу вам помочь. Пойдемте ко мне домой. Вам нечего бояться. Дома жена и дети.

– Домой? – Это слово подействовало на Ирму почти магически. Оно звучало как защита, как надежда, как сама жизнь. – Как же… я ведь вас совсем не знаю. Мы даже не знакомы.

– Павел, – незнакомец улыбнулся, – Павел Никитин. А вас как зовут?

– Ирма. Просто Ирма.

– Вот видите, теперь мы знакомы. Ну, так пойдемте? – Он снова повесил сумку себе на плечо.

Ирма больше не сопротивлялась. Своим внутренним чутьем, обострившимся у нее до звериного, она не чувствовала от этого человека никакой опасности. Этим чутьем она жила в последнее время, и это чутье ее не подводило.

– Зачем вы это делаете, Павел? – Успокоившись, спросила она.

– Вон их жалко стало, – кивнул он на детей, – у меня двое таких же, тоже мальчик и девочка, и тоже погодки. Я как представил, что мои бы дети вот так же могли оказаться на улице и им бы никто не помог…

…Очнувшись от воспоминаний, Ирма тяжело вздохнула. Она не заметила, как снова уснули дети, успокоившись в ее объятиях. Гроза не унималась, время от времени ослепляя взблесками молний и оглушая раскатами грома. В водосточных трубах шумно бурлила дождевая вода, заливая потоками узкие дорожки. Любая боль, какой бы сильной она не была, когда-нибудь притупляется. Дело только во времени. Она чувствовала, как с дождевыми потоками по размытым дорожкам уплывают ее страхи.

На следующее утро, Ирма пошла к Никитину. Она взяла с собой пакет с деньгами Крона. Он так и не появлялся, и эти деньги мучили ее. Хотя на самом деле причина была не совсем в деньгах. Она надеялась хоть что-то разузнать о Кроне, но не хотела в этом признаваться самой себе.

– Что-то случилось? – Никитин удивился раннему визиту Ирмы. – С детьми все в порядке?

– Все нормально, – успокоила его Ирма, – у меня к тебе небольшая просьба. – Она выложила на стол сверток. – Это деньги Андрея, он мне их отдал, когда уезжал. Я не знаю, что с ними делать. Ты бы мог их ему вернуть, когда он появится?

– Подожди… – Никитин, соображая, потер лоб. – Я не совсем понял. Он дал тебе их на хранение?

– Нет, просто дал. Сама не понимаю, как так получилось, что я их взяла, – оправдывалась Ирма, – Я хочу все отдать обратно.

– Давай сейчас выпьем по чашечке кофе и подумаем. – Никитин включил газ и поставил турку на огонь. – Тебе с корицей, как всегда? – Помешивая кофе, он о чем-то сосредоточенно думал. – Раз он тебе их отдал, значит, хотел, чтобы ты ими воспользовалась. Так? Сколько их там?

– Не знаю. Я не разворачивала.

– Тогда давай это сделаем вместе. – Никитин снял турку с газа и развернул сверток. – М-да, сумма довольно внушительная. – Сказал он озадаченно. – Не думал, что Андрюха способен на такой широкий жест. Это, наверное, все, что у него было.

– Вот видишь теперь, что я не могу взять эти деньги.

– Видать, действительно он испытывает к тебе серьезные чувства, – заключил Никитин.

– Ты так думаешь? – Неуверенно спросила Ирма.

– О, женщина, какие еще доказательства тебе нужны?! – Он иронично поднял бровь. – И если ты не возьмешь эти деньги, то обидишь моего друга в его лучших намерениях!

– Нет! Нет! Я никак не могу их взять! – Запротестовала Ирма. – И, к тому же, что мне с ними делать?

– Об этом мы сейчас подумаем! – Никитин налил кофе в чашки. – Когда не знаешь, как поступить, нужно выпить кофе, успокоиться и подумать. Это мое золотое правило.

Он пригубил чашку с кофе и задумался. Наступило молчание. Было слышно, как по оконному стеклу тоненькими коготками скребутся ветки старой разросшейся ели.

– Есть у меня одна мысль! – Сказал, наконец, Никитин, допив кофе и поставив пустую чашку на стол. – Только сначала можно я задам тебе вопрос? Сможешь мне на него ответить?

– Постараюсь, – кивнула она головой.

– Ты его любишь?

– Я? – Ирма смутилась, чувствуя, как ее обдало горячей волной стыда. Она хотела тут же запротестовать, но поняла, что румянец, предательски вспыхнувший на щеках, уже выдал ее. – Мне, кажется, что да.

– Тогда слушай…