Читаем В поиске поиска полностью

По крайней мере, это было бы легкомысленно. Рассуждения же мои, которые хотел бы отобразить здесь, лежат в русле идеи: а что если в одной сущностей любви корениться потребность в восстановление связи с привязанностью к родителям, обретение утраченного детского комфорта, обретение опоры, коей являлись наши родители? Позволю себе назвать эту потребность – потребность в заботе. Как «в давании» так и в обретении. Что если мы ищем в любимом человеке именно заботу, то что мы имели в детстве, ощущение опоры и стабильности, ласки и поддержки? Девочка в мужчинах ищет отца, естественным образом «разорвав» связь с «утраченным» детством. Не поэтому ли девушки так часто выбирают мужчин, чем-то похожих на отца, пусть просто даже характером? Просто бессознательно они «уверенны» что только такой человек может дать заботу. И мы знаем ведь, как часто любимые расстаются, когда приходит разочарование в не оправдавшихся ожиданиях. Ожиданиях? А что ожидала девушка? Какому образу «должен» был соответствовать ее избранник? «Чью психологическую одежду» обязан был носить? Не вышло ли так, что она пыталась вернуть детство с этим избранником, то детство, где было привычно: привычно то, как вел себя папа, как именно он должен был поступать, каким быть… а вот как получилось, реальность оказалась не такой, избранник не смог соответствовать идеалу, ну или хотя бы образу. Быть может, любовь здесь такова – что поиски ее ведутся ни ради обретения равного избранника, а ради обретения «нового папы». Даже если посудить под иным углом, любовь – это случайность, ты можешь ее встретить, а может и нет. Но отчего же так страдательно одиночество наше, и отчего же так хочется найти ее… не потеряв?

Видимо есть некое сравнение  в бессознательном, согласитесь, тоска может быть только по утрате. Утрата в будущем, как то звучит парадоксально. Значит, утрата все же в прошлом, и именно утрата детских отношений с отцом. Ох, уж это взросление, сколько боли, нежели радости нам приносишь! Куда же ты уходишь, детство мое голоштанное, большенебое, облакозаплатное?…  И тоже равноправно и для мужчин. Если «сорвать» маску бахвальства и героически-вымученный образ мачо, то останется искренний мальчик, который также от женщины своей ждет поддержки и заботы, и иметь право быть слабым, которое всеми силами отвергается из-за предписаний общества. Где же ты мама, заботливая, нежная? Но нужно и отдать должное – балансом выступает и «отдавание» заботы, можно сказать, самое искреннее родительское чувство – как мужчина видит душевным взором в избранницы дочь, так и женщина сына. Потребность отдать эту огромную нежность любимому человеку не менее сильно, нежели ощутить опору. И наверное, гармония там, в том союзе любви, где без «пробок» циркулируют эти детско-родительские энергии, где любимый человек равно как отец для тебя, так и сын, равно как мать, так и дочь.

И не хочется обрывать это, получившиеся поэтическим эссе прагматизмом, но вывести из него  можно и полезное в гендерных отношениях: просто задаваться вопросами, а кого же ты ищешь – отца, маму, или любимого, любимую? «Надеваешь» ли ты на любимого, любимую ожидания как идеальный образ, или видишь перед собой уникального человека? Что в соре твоей – спор из детства, желание отстоять тот детский протест? Можешь ли ты быть этому человеку опорой взамен того, что и он хочет быть опорой тебе?… Мы все ищем утраченное детство, потерянную беспечность и заботу о нас. Силы человека не безграничны, и он – как бы ни старался показать себя невероятно сильным, ответственным и взрослым – хоть ненадолго хотел бы вновь стать ребенком, чтобы кто-то мог о нем позаботиться…

22.11.13

<p>По следам Эллады</p>

…эта зарисовка потребует от меня очень высокой корректности. Я не хотел бы затронуть или как-то обесценить чьи-то чувства, более того хотел бы заранее принести извинения, коль это случиться. Тема для меня необычная, но как исследователь души человеческой, жизни духовной, я попробую заглянуть в ее неведомость, чтобы приблизиться к пониманию. Не осуждение должно двигать человеком, вставшим на путь познаний, а бесконечное человеколюбие и уважение. Речь о гомосексуализме. Может теория моя возникновения это явления в историческом пути человека не верна, однако мне хочется рассмотреть ее и обсудить, быть может, она прольет свет и даже окажется резонансной и к мнениям иных исследователей в психологии. Быть может, мои мысли не новы, и я набрел в рассуждениях своих на давно известное и всему научному собратству знакомое. Я, признаться, не задавался ранее целью взглянуть и в этот уголок души человеческой, но тем и интереснее – добраться до глубин понимание без опор иных мыслителей сложнее, но поистине самоуважительно! Я, если вы заметили, друзья мои, часто пишу о … избегание опыта.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное