В полете. Мир глазами пилота

Когда я только учился летать, меня поражало оборудование для борьбы с обледенением. Его устанавливают лишь на передней кромке крыла, и это очень много говорит о конструкции крыльев, скорости самолета и о самом воздухе. «Вода в жидкой фазе при отрицательной температуре» не оседает на поверхности крыльев во время полета, она их даже не касается, словно из почтения к их умению рассекать воздух. Только после приземления, когда воздушное судно замедляется и крылья перестают быть крыльями, они начинают белеть под снегопадом.

На двигателях также устанавливают антиобледенительные системы. Предполагается, что в любых условиях, кроме крайней жары и крайнего холода, любые «видимые осадки» – дождь, туман, снег – могут привести к обледенению. На «Боинге-747» система срабатывает автоматически, а на аэробусах мы должны были активировать ее вручную. Мы включали систему, влетая в облако, и выключали, вылетая из него, – таким же привычным движением, каким водитель включает дворники на лобовом стекле, когда начинается дождь, и выключает, заметив, что небо прояснилось.

В прогнозе погоды по Горным штатам США часто можно услышать термины «снеговая линия» и «снеговая граница». Они обозначают высоту, на которой снег превращается в дождь, и особенно хорошо заметны с высоты. Снеговые линии на склонах гор похожи на следы, которые вода оставляет на бортах корабля – природный календарь с отметками, что ползут вниз зимой и поднимаются весной. Иногда я приземляюсь в каком-то городе во время снегопада и тем же вечером или на следующее утро вижу, как преобразилось все вокруг. Я и снег явились в город одновременно. А в равнинных местностях бывает, что летишь сквозь снегопад, а приземляешься под дождем – все оттого, что при посадке пересекаешь снеговую линию, о которой местные метеорологи не упоминают, ведь без гор в воздухе людям она не заметна. Продираясь сквозь холодный осенний ливень, любителям снега вроде меня всегда приятно подумать о том, что совсем рядом бушует метель.

В ночи горы, не покрытые снегом, – лишь куски тьмы во тьме. Но заснеженные вершины заметны даже в свете звезд, а в лунном они сияют, как кучевые облака на солнце, – таинственные конусы, парящие в воздухе, волшебные покрывала, наброшенные на нечто незримое. Горы Афганистана и Пакистана я почти всегда вижу ночью – их заснеженные хребты, словно бока зебры, изрисованы полосами долин и ущелий, где снег не выпал или уже растаял. Стоит мне подумать о Миннесоте, и я представляю, как пересекаю ее зимней ночью, как пролетаю над городами, невозмутимо сияющими на снегу в свете луны и звезд. В этих краях в это время года темноты не бывает.

Сильный снегопад, особенно в темное время суток, сильно ухудшает обзор. Тогда диспетчеры начинают сообщать нам данные о видимости с трансмиссометров, установленных на взлетно-посадочной полосе. Может потребоваться даже автоматическая посадка. В начале снижения мы освещаем снежную бурю проблесковыми маяками – это как фотографировать со вспышкой в темном и переполненном зале ночного клуба. В свете маяков снежинки, несущиеся мимо нас со скоростью сотен миль в час, словно волшебным образом застывают – моментальные снимки интимной снежной жизни.

Потом мы включаем мощные посадочные огни, и эффект вспышки пропадает. В отличие от дождя, который появляется на стекле кабины будто из ниоткуда, летящий на нас снег виден издалека. Именно он дает нам редкую возможность ощутить скорость нашего самолета. Снег – единственный видимый движущийся объект окружающего мира, который пилоты могут наблюдать в непосредственной близости. Рисунок летящих в окно кабины снежинок, по сути, повторяет классический спецэффект научно-фантастических фильмов, когда космический корабль ускоряется и звезды превращаются в сияющие линии.

Пролетая над Канадой, мы иногда видим дороги, проложенные по льду замерзших рек, и смельчаков, которые едут по ним. Пути эти, как правило, прямые и очень радуют взгляд пилота после многочасового созерцания мельтешащего в небе снега. Часто ледяная дорога повторяет направление нашего инверсионного следа – такого же рукотворного и прямого, по крайней мере, пока за него не примется ветер.