В понедельник дела не делаются

Старший участковый Коровин докладывал, что нашли они, наконец, гражданку Егорову.

– Она же Тупицына, она же Расстригина, она же Ёлкина, она же Виктория Добровольская, – бодрый участковый наигранной хрипотцой подражал Глебу Жеглову.

– Давайте без ёрничества, – сухо остановил капитана Виктор Петрович.

По материалам дела он помнил, что при осмотре в доме Фадеева были обнаружены документы второй плечевой на несколько разных фамилий.

Выцепили Вику в деревне Лесной Кордон, что на самом порубежье с соседним Песковским районом.

– Она из Чувашии прикатила, из командировки по обмену опытом, – жизнерадостный участковый опять не удержался, гоготнул. – По убийству полный расклад даёт!

– Везите её в город прямо сейчас. Отложим назавтра, она у вас снова куда-нибудь умотает, – Коваленко говорил язвительно, хотя и понимал несправедливость своего тона.

У помовцев трассовая проститутка Егорова никуда не уматывала.

«Ничего, это им профилактика. Пока через начальство не нажал, ничего не делали. Врали, что не представилось возможным…»

Обедать Коваленко направился в столовую районной администрации. Хотя обычно ходил всегда домой, две остановки всего на троллейбусе, а Данилов, старый прокурор, всегда на обед, отправляясь, подкидывал его на служебной «Волге». Но сейчас дома обстановка накалена. Из-за малейшего неудачного слова вспыхивают искры. А по времени обед совпадает с жёниным, у неё тоже – с часу.

На обратной дороге по многолетней привычке завернул в киоск «Роспечати», набрал газет.

После двух завертелась обычная свистопляска. Сроки-пересроки, вводные из области, приёмный день ещё, ко всему прочему… Бородатый ветеран, старший помощник прокурора Веткин Александр Николаевич, благоухавший ядрёным пивным выхлопом, начал загружать, что в суде по швам затрещало дело по квартирному разбою на улице Комсомольской.

– Жулики пошли в отказ, Виктор Петрович! А из похищенного так ничего не нашли! Все – на их показаниях!

Коваленко владел проблемой. За три месяца следствия не хватило у милиции толку и мастерства профессионального, чтобы установить автомобиль, на котором разбойники вывезли имущество. И машина-то была приметная, иномарка с правым рулём, три цифры из номера свидетель запомнил.

«Так и знал, что не надо было подписывать! Но принесли в последний день стражных сроков. В область продлеваться не пошлешь, самого нахлобучат. Спросят, где был прокурорский надзор?! Но не выпускать же бандюков прикажете? Оба рецидивисты, судимостей – у каждого по грозди, не помещаются на бланке «сто двенадцатой формы»[120].

– Надо вытаскивать дело, Александр Николаич, – заместитель прокурора говорил устало, чувствуя отток энергии. – Свидетелей доставим. Розыск притащит. Попросишь суд вынести частник в адрес следствия. Следователя накажем. Вся надежда на тебя…

Старпом согласно кивал, про себя прикидывая, как пограмотнее свалить со службы пораньше, поправиться.

Часов в пять, когда Виктор Петрович был выкручен наизнанку и отжат, а накат милицейских спал, отправился он размять затекшие ноги в коридор. Толкнулся по дороге в «два ноля» – занято.

Чтобы не торчать по-дурацки под дверью туалета, зашёл в кабинет следователя Максимова. Тот сосредоточенно читал газету «Совершенно секретно». Ещё неделю назад Коваленко наехал бы на него: «Вам делать, что ли, нечего, Василий Сергеевич?»

Сейчас заместитель прокурора сделал вид, что не заметил, чем занят следователь. Тот газету сложил и убрал в ящик стола.

Заговорили вновь о деле Фадеева, нового ничего не было, из пустого в порожнее переливали.

Тут в кабинет достаточно борзовато зашёл незнакомый Коваленко младший лейтенант в милицейском бушлате, немолоденький, за тридцать. За ним, покачиваясь, страшного вида баба. С набрякшими черными синяками под обоими глазами. И под заметной балдой.

Заместитель прокурора сразу всё понял.

– Долго мы вас искали, Егорова, – покачал он взъерошенной рыжей головой.

Младший лейтенант, не знавший Коваленко в лицо, принципиально поправил:

– Не вы, а мы искали.

Виктор Петрович посмотрел на него с усталым укором и продолжил, обращаясь к женщине:

– Ох, и долго же мы вас искали! Где скрывалась, Егорова?

Вика заявила, что и не скрывалась она нигде. Что об убийстве сразу сообщила песковскому гаишнику Воронову, а тот сказал, что территория – не их, и разбираться он не будет. А потом она уезжала в Чувашию по делам.

Проститутка чувствовала себя уверенно, ни капли не комплексовала в присутственном месте. Пьяная она была в лоскут.

Допрашивать её было невозможно, да и не положено по закону в таком непотребном виде.

Максимов открыл форточку. Слабая струя сырого уличного воздуха была не в состоянии побороть чудовищный кумар, распространявшийся по кабинетику от сто лет не мывшейся плечевой.

Коваленко, конечно, придумал, что надлежит делать с этой красавицей писаной.

Он набрал номер дежурной части и объяснил помдежу:

– Сейчас к вам доставят некую гражданку Егорову. Такую, с синяками… Она, фактически, лицо БОМЖ. Оформляйте протокол и помещайте в спецприемник. Завтра я подпишу.