В прекрасном мире (СИ)

Саймон закрывает глаза, потягивается и знатно хрустит позвонками.

Плечо еще болит от удара. Даниэль последнее время переходит все допустимые границы.

Проект планомерно подползает к дедлайну, часть компонент далека от завершения. Обновление темпоральной базы регулярно лагает, динамические данные виснут на половине загрузки, а тут чертовому гению взбрело в голову почтить его своим присутствием и восхитительными идеями, которые настолько далеки от реальности, что хоть фантастику пиши.

Саймон потирает переносицу, считает до десяти. Все дело в усталости и отсутствии нормального сна. Маркус стопроцентно пришел не просто так потрещать о новаторских подходах к проектированию начинки андроидов. Маркус хоть и та еще заноза в заднице со своими нравоучениями, но и его единственный друг, на которого ему вроде как было с утра не плевать.

Вроде как.

Нет, определенно надо выспаться. Удивительно, что он еще на людей не бросается.

— А все же: как доказать, что это человек?

Маркус становится за прозрачным дисплеем, и калибровочные цифры будто ползают по лицу в приятной полутьме. Губы улыбаются, но глаза чересчур серьезные. Даже Норт сказала, что за последние пару месяцев Маркус разучился радоваться.

— В плане сознания или вообще живой человек? — он привычно проигрывает в гляделки, качает головой и высвобождает пространство на панели.

— Живой человек, если убрать формальность, что он будет в человекоподобном теле.

— Нормальная такая формальность, — сарказм не может не проскочить в его ответе, тем более, когда новый элемент поднимает на четверть градуса итоговую температуру тестового объекта.

— А что, разве тело определяет человека?

Системное сообщение гласит о превышении объема памяти. Саймон чертыхается и просматривает через терминал утечку. Чем там занимается отдел тестирования, раз и в пре-продакшен ветке висит такое?

Теплая ладонь касается щеки, по щеке вверх к виску, за ухо, к затылку. Прикосновения мягкие, но уверенные, рука, руки что-то ищут, что-то, что жжет шею, запускает волны мурашек по позвоночнику и костям.

— Пожалуйста, держись. Не выключайся.

Фраза настолько нереальна и внеконтекстна, что хочется ее вытряхнуть. Он часто моргает, но почему-то ни покачать головой, ни потереть глаза не может.

Маркус наклоняет голову к плечу, ненавязчиво напоминает об их разговоре, когда он лезет к диаграммам. Благо хоть не щелкает перед носом, как делал это раньше.

— Да бог твой его знает, — фыркает он. Маркус щурится, наверняка прикидывает месть за очередной подкол в свой адрес. Кто ж Маркуса за язык тянул, что ищет вдохновение в Библии? — Первое, что приходит в голову, — эмоции.

— Это будет. Только как доказать, что это тот самый живой человек?

Цифры одна за другой скачут перед глазами. Таймстемпы вне дата-полей. [2160062132]. Обычное время: Sun, 13 Jun 2038 17:15:32 GMT. Саймон хмурится и снова перепроверяет данные — нет же, должен быть октябрь двадцать восьмого. Что за?..

— Хэнк, помогите.

— Маркус, Джош с ними.

— О как. Безапелляционное «будет»?

Маркус безропотно — чего раньше никогда не бывало, — ждет его ответ.

— Я слабо верю, что это вообще можно доказать, — честно отвечает он и отводит взгляд.

— Ну почему? Если вывести алгоритм действий в, скажем, стрессовых ситуациях на основании опыта из оцифрованного сознания, то вполне может получиться тот самый человек.

Воодушевленный Маркус на многое способен. Как бы еще они всей командой попали на стажировку к Камски сразу после выпуска?

— А в стрессовой-то зачем?

Мысль кажется чертовски важной, правильной и нужной, только почему-то выбивается из общей канвы.

— Саймон, ты слышишь меня?

И второй не менее взволнованный голос, который пробивается сквозь то ли помехи, то ли…

Новая вспышка, новый глоток воздуха отдает металлом на кончике языка. И женский голос:

— Их еще четверо. Или больше. Я не знаю, Хэнк. Только не говорите, что все было зря. Не смейте так говорить!

— Показатели в некотором роде будут чище, — уклончиво отвечает Маркус и противно щелкает суставами. Сколько ни повторяй этому остолопу, чтобы такого не делал, — все равно не слушает.

Саймон снова отхлебывает кофе из чашки. Ледяные пальцы так и норовят оплести неостывающую керамику, один из самых удачных подарков Джоша за все года.

— Понимаешь, живой человек может повести себя по-разному в одной и той же ситуации. А алгоритм — никогда.

Солнце давно убежало за горизонт. На панорамных окнах уже играет голограмма: на этой неделе отдел дизайна тестирует скрин джунглей — благо Саймон в первый день после установки покопался в настройках и к чертям вырубил звук. К мерцанию еще можно привыкнуть, но вот журчание родников и пение экзотических птиц действительно выводят из себя.

— А что, если в один из прогонов тестовый объект отойдет от заданной схемы? Значит ли это, что это нечто большее, чем алгоритм?

В голосе так много надежды. Ему бы где-нибудь столько раздобыть.