Читаем В садах Эпикура полностью

Другой раз мы увиделись на песчаной косе Букринского плацдарма. Просто поговорили о том о сем, но уже как старые друзья. Еще одна встреча произошла, кажется, в Ньиредьхазе. Я шагал в бани с Черницким, навстречу шел Яша Шварц. Поделились впечатлениями о зарубежной жизни. В Дивине Яша обратился ко мне с просьбой помочь ему перейти в Разведотдел. Его часть особого назначения ему порядочно надоела. Он сообщил важнейшие данные о себе: женат, инженер, высшее образование. Я пообещал поговорить с полковником Сваричевским. Мне вспомнилось, что в канцелярии нужен грамотный человек, как об этом говорил «фюрер». Явившись к нему, я предложил ему Шварца для работы писарем, сказав о его московском происхождении и высшем техническом образовании. Дня через два инженер предстал перед полковником Сваричевским, очаровал его четкостью ответов на вопросы, лихим «слушаюсь», и поворотом через левое плечо в конце аудиенции. Яков Ефимович Шварц, ставший одним из моих ближайших друзей, начал работать в Разведотделе.

Между тем, немцев отшвырнули за Грон и взяли город Зволен. На его окраине шли бои. В Зволен отправился Чернозипунников, но связь с ним почему-то не наладилась и вслед за ним туда двинулись капитан Меньшиков и я. Город находился под артиллерийским обстрелом. На улицах никто не появлялся, жители где-то прятались, кругом валялся битый кирпич, было грязно. Наш наблюдательный пункт находился на одной из башен полуразвалившегося старого замка. Замок тоже обстреливался, но прямых попаданий пока не было, да и прочным стенам они были не так уж опасны. Здесь даже укрылись некоторые жители. С наблюдательного пункта противник не просматривался, т. к. над передним краем стояла дымка тумана. Мы связались с частями и с Отделом, плотно закусили и выпили, чем бог послал, с одним словацким полицейским и пошли к нему в гости. И он, и мы находились на таком хорошем взводе, что он пригласил нас в гости, а мы этим приглашением воспользовались. Пока дошли до его дома, пару раз прижимались к изгородям: противник вел обстрел. Молоденькая жена и дети словака прятались в просторном, добротно построенном подвале. Там можно было прятаться от обстрела, но принимать гостей!!!??? Тем не менее словак настоял, чтобы мы расположились у стола и отведали хорошего супа. Его жена налила нам такие полные тарелки, что мы едва с ними справились. Потом мы облобызались со словаком, пожали руки его жене и детям и ушли в замок. Там переспали, а утром отправились в Дивин.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное