В снежных горах Непала

Сидя на циновке, Сантош потёр руками лицо, подумал о том, что теперь понятно, отчего так притихла деревня: проходя по улице, он не услышал привычных перекрикиваний громкоголосых женщин, смеха детей, даже блеяния овец — и того не было. Он представил, как вчерашняя смешливая девчонка раздаёт собравшейся толпе драгоценности, подаренные ей мужем, серьёзно выслушивает всё, что люди хотят передать с ней своим умершим родственникам, восходит на костёр, садится рядом с телом и кладёт голову мужа себе на колени. А затем — взвившийся к небу столб огня, дикий нечеловеческий крик, отвратительный запах горелого мяса…

Он опять стиснул зубы со злостью и ненавистью думая о всех этих людях, имеющих сотовые телефоны, смотрящих спутниковое телевидение и… живущих жизнью своих дедов и прадедов, ничего не видящих и не желающих что-либо изменить в своей судьбе. Сантош встал, поднял полегчавший рюкзак: — извини, я не могу остаться, переночую в горах. — Ему были противны все, даже колдун, который не решился на столкновение с жителями деревни, чтобы спасти Уму.

Тот понял, серьёзно посмотрел на Сантоша: — приходи, ирбис, я буду ждать. И… не сердись на меня. Я стар и труслив, прости.

Тот, отвернувшись, хмыкнул и вышел в дверь. Колдун стоял на пороге, глядя ему вслед, потом крикнул: — счастье придёт к тебе, снежный барс, ты только дождись!

* * *

Утренний сон чуток. В полудрёме Маша почувствовала рядом, у щеки, чьё-то дыхание, и сердце бурно встрепенулось, радость затопила всё её существо: — Сантош! Их расставание — это только сон! Родной мой, любимый, ты со мной!! — её душа устремилась к нему, и… Маша окончательно проснулась. Рядом, уткнувшись носиком в подушку, сопела Анютка. Видать, ночью она проснулась и перебралась к Маше, а та и не услышала, усталость доконала её. Ей стало стыдно: наверно, она плохая мать, ведь она подумала, что рядом спит мужчина. Маша осторожно подоткнула одеяло дочери под спинку, прикоснулась губами к волосикам, потом тихонько сползла с постели.

Её родители шёпотом переговаривались на кухне и удивились, что она уже встала: — мы думали, ты поспишь подольше, — мать, Ольга Васильевна, вздохнула, глядя на дочь, — как сильно ты похудела, Маша!

— И почернела! — хохотнул отец, Александр Николаевич.

— Жарко там, — через силу улыбнулась та, — а в горах вообще солнце злое, моментом можно обгореть. — Ей не хотелось говорить о Непале, но она понимала, что никуда не денется, и ей придётся ещё долго рассказывать о том, что пришлось пережить.

Родители только-только вышли на пенсию, но Александр Николаевич продолжал работать. Главный технолог на московском предприятии, он получал неплохие деньги, что и позволяло Маше учиться на дневном отделении аспирантуры. Порой совесть «грызла» её, и тогда она порывалась перейти на заочное и устроиться на работу, но родители возражали. У них была трёхкомнатная квартира в спальном районе Москвы, а Маше от бабушки досталась «однушка», где они с Анюткой и жили.

Маша лениво присела на табуретку, расслабленно подумала, что скоро жизнь войдёт в свою колею, она будет учиться, воспитывать дочь, по воскресеньям навещать родителей, временами бегать с подругами на концерты и, может быть, чем чёрт не шутит, встретит мужчину и выйдет за него замуж… — При этой мысли её как будто окатили холодной водой: она с омерзением представила, что какой-то мужик станет её раздевать, прикасаться к её телу, ласкать… — Нет, это невозможно, — она содрогнулась и, подняв глаза заметила, что мать внимательно смотрит на неё.

— Пожалуй, я пойду умываться, пока Анютка спит, — Маша сделала вид, что не заметила материнского взгляда.

Она долго плескалась в ванной, а когда вышла, Александр Николаевич уже уехал на работу. Маша решилась: — мама, я влюбилась там, в Непале.

Мать замерла с тарелкой в руках: — но… Маша, он же азиат?? И, наверно, он э-э-э, не… белокожий??

— Нет, не белокожий! — Маша почувствовала, как раздражение захлёстывает её. Она никогда не задумывалась о цвете кожи Сантоша. Он был родным, любимым, всё понимающим, знающим всё и обо всём. А ещё, — она внутренне усмехнулась, — самоуверенным, нахальным и бесцеремонным типом. Но она любила всё это в нём! А его кожа, — сладостный жар прихлынул к её щекам, — его кожа была гладкой, шелковистой, с перекатывающимися под ней мускулами, и она любила просто прикасаться к ней, медленно проводить по его телу ладонями, чувствуя его напряжение и нарастающее возбуждение.

— Он смуглый, мама. И, кажется, ты считаешь, что непальцы сродни обезьянам и прыгают по деревьям? Это не так, уверяю тебя. Сантош — врач-педиатр, он закончил университет в Англии, его семья владеет самым крупным и современным госпиталем в Непале!

— И что теперь? — мать настороженно смотрела на неё, — ты уедешь к нему? А как же Анютка?

— Нет, не уеду, — Маша грустно улыбнулась, — там не нужны этнографы, а я не собираюсь бросать науку. Мне нечем там заняться, а быть домохозяйкой я не хочу. Да и вообще… разные мы с ним.