В союзе с утопией. Смысловые рубежи позднесоветской культуры

Перебирая недавно подшивки «Комсомольской правды», я невольно задержался на номере, где напечатано письмо Николая Ю., положившее начало дискуссии о полнокровной, интересной жизни <…> Возможно, в сегодняшнем молодом поколении не один Николай Ю. прошел через увлеченность наивной прямотой и скороспелой категоричностью, сменил бездумное приятие жизни на юношеский… нигилизм <…> Как иногда бывает, временный «пессимизм» молодого человека – всего лишь оборотная сторона его же вчерашнего романтизма и книжной восторженности, не выдержавших первого серьезного столкновения с жизнью (Михайлов, 1964: 52–53).

Иными словами, под «настоящим» может подразумеваться и идеальное, должное («стать настоящим человеком»)[54], и нечто прямо обратное – реальность, лежащая по ту сторону любых идеализаций («настоящая жизнь», «настоящее „я“»). В центре того процесса конструирования поколения, который разворачивается в публикациях «Юности», оказывается довольно сложный механизм смыслонаделения (и, вероятно, он мог опознаваться читателями по кодовому слову «романтика»). С одной стороны, происходит чрезвычайно суггестивная возгонка идеальных значений, их трансцендирование (прежде всего, конечно, через конструкцию «светлого будущего», «строительства коммунизма», но также и через идею «славного прошлого», преемственности по отношению к предшествующим генерациям комсомольцев (Уль, 2011)), а с другой – столь же суггестивным образом утверждается ценность укорененности в собственном опыте, в том, что было пережито «на самом деле», то есть на языке «оттепельной» публицистики является не «мнимым», не «показным», не «формальным», не «догматичным», не «книжным» («А из зала вдруг пришла записка: «Скучно говорите. Будто газетную статью пересказываете». Но ведь девушка говорила очень убежденно и наверняка искренне. Просто она взяла готовые формулировки и не обогатила их своим опытом, своими чувствами, своими раздумьями» (Баскина, 1964: 98); «Самопознание каждого человека в отдельности и человечества в целом, их нравственное очищение и развитие сегодня происходят через правду, и только через нее. Через правду, лишенную догматических, предвзятых наслоений» (Рошаль, 1968: 82–83); «Вопрос, как отличать истинное от мнимого, настоящее от показного, волнует многих молодых писателей» (Рассадин, 1960: 80) etc.).

Поле напряжения между этими полюсами, между идеализацией и осознанностью, между «поиском смысла жизни» и «осмыслением жизни», постоянное лихорадочное переключение с одного полюса на другой, собственно, и составляет основу того «юношеского энтузиазма», той увлеченности и вовлеченности, которые ожидаются от читателей.

* * *

Практиковавшийся в «Юности» новый тип журналистики специфичен, пожалуй, прежде всего тем, что определяющим принципом для большинства материалов, будь то репортаж, интервью или проблемный очерк, являлось именно стремление достичь «настоящей», «подлинной» реальности, слой за слоем снимая ее имитации. Так, публицисты «Юности» пытаются осуждать догматизм и формализм, пока не замечают, что сама «борьба с формализмом» имеет статус формального ритуала; за рамками этого ритуала, как кажется, скрывается что‐то более настоящее, правдивое, искреннее, но и оно впоследствии оборачивается обманкой, оказывается идеализированным образом действительности. Однако и тогда, когда книжному идеализму противопоставляются «невыдуманные люди» и «живая, сложная жизнь», путь к «настоящему» не выглядит завершенным. Он бесконечен, хотя предполагается, что конец у него все‐таки должен быть, потому что известно, какая в финале ожидает награда – обретение смысла.

2. Смысл (частной) жизни и литература Стругацких. К феноменологии позднесоветского чтения

ИНТЕНЦИИ И КОНТЕКСТЫ

Статья, переработанной версией которой является эта глава, была написана существенно раньше других текстов, включенных в книгу. Можно сказать даже, что книга в целом выросла из статьи о Стругацких. Статья занимала значимое место в моих размышлениях о позднесоветской культуре и, возможно, поэтому оказалась неудачной – недостаточно сфокусированной и внятной. Решение о необходимости этой главы было принято мной не без колебаний; вместе с тем я надеюсь, что некоторые опорные вещи все же удастся проговорить более отчетливо.