В союзе с утопией. Смысловые рубежи позднесоветской культуры

Нередко в «Крокодиле» единичные отрицательные факты выдаются за общие недостатки работы государственных, профсоюзных и других организаций, что создает у читателей неправильное представление о работе этих организаций (цит. по: Стыкалин, Кременская, 1963: 176–212).

На протяжении нескольких следующих лет создатели журнала тщательно избегали опасности выдать «единичное» за «типичное», и значительная часть рисунков сопровождалась пояснениями, призванными продемонстрировать, что высмеиваемые недостатки имеют рамки – подчеркнуто точные или, напротив, неопределенно-уклончивые: «В Бобынинской столовой газопровода Саратов – Москва готовятся изо дня в день одни и те же блюда» (№ 9 за 1953); «Помещение Ершипосинской сельской библиотеки (в Чувашской республике) летом использовалось под конюшню» (Там же); «Нередко из‐за бесхозяйственности некоторых руководителей предприятия уплачивают большие суммы штрафов за простои вагонов» (№ 4 за 1953). Чрезвычайно заметная уже в самых первых номерах «Крокодила» фигура корреспондента (крокора), выезжающего на места, а также читателя, своевременно «сигнализирующего» о проблеме, задают здесь общий ракурс показа: мы видим ситуацию глазами того, кто находится внутри нее, но занимает дистанцированную позицию свидетеля и обвинителя.

В дальнейшем такая позиция не исчезает со страниц журнала, однако к середине 1950-х годов ее значительно потеснил другой ракурс: существенно ослабевает прежняя осторожность в использовании инструментов типизации и обобщения, под типичным начинает подразумеваться не столько санкционированный образец, сколько факт общего опыта (узнаваемое, характéрное и харáктерное). Собственно, признание тех или иных сторон жизни типичными (или даже «типовыми») делает их проницаемыми для стороннего взгляда, то есть определяет позицию смотрящего: ситуацию можно увидеть и показать уже постольку, поскольку она типична.

СОВЕТСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ И «ТАБОР ДИКИХ»

Освобождаясь от жесткой необходимости специально подчеркивать, что объектами сатиры становятся лишь «отдельные недостатки», локализованные и скрытые внутри упорядоченного мира социальной нормы, карикатура осваивает новые изобразительные регистры. В этом смысле чрезвычайно красноречивы рисунки с многофигурной композицией – своеобразные карикатурные панорамы публичной сферы.

Обложка одного из номеров за 1936 год (ил. 12), имитирующая взгляд фотографа-корреспондента (на этот же эффект работает и колористика рисунка – сепия с единичными вкраплениями других, приглушенных цветов, преимущественно бледно-алого), позволяет составить представление о том, как должны были выглядеть панорамные карикатуры в период расцвета «большого стиля» и в рамках канона, о котором говорилось чуть выше. Надо сказать, что для автора обложки – известного карикатуриста Константина Ротова, много экспериментировавшего с панорамной оптикой, – столь однозначное воплощение «большого стиля» скорее нехарактерно, хотя явные отступления от канонического в 1930-е – начале 1950-х, конечно, были невозможны.

Ил. 12. Константин Ротов. 100 лет «Ревизора». «Театральный разъезд» в 1936 году <надпись на афише: «Жить хорошо»>. № 10, 1936

В 1956 году Ротов публикует карикатуру, в определенном отношении задающую основы другого канона панорамного изображения, вводящую способы показа, которые художники «Крокодила» охотно используют в дальнейшем. Карикатура называется «Табор „диких“ на Черноморском побережье» (ил. 13) и имеет дело с новым на тот момент сатирическим персонажем – «диким туристом», рискнувшим не связывать себя регламентирующими рамками курортных путевок и санаторского распорядка дня.

Ил. 13. Константин Ротов. Табор «диких» на Черноморском побережье. № 19, 1956

Турист здесь – тот, кто самостоятельно осваивает и открывает для себя лазейку досуга, «свободного времени» и в принципе имеет на это право, в отличие от другого персонажа, который начинает все чаще появляться на страницах «Крокодила» примерно тогда же, в середине 1950-х, – тунеядца, иждивенца. Пренебрегающий заведенным порядком турист-дикарь и его совсем девиантный двойник – тунеядец – занимают своеобразную позицию вне социальных конвенций и социальных связей. Табор «диких» на Черноморском побережье – уже не синхронно реагирующая и монохромно раскрашенная толпа (вроде той, что организованно покидает театр народного творчества, где коллективными усилиями был представлен спектакль под зловещим названием «Жить хорошо»); пестрые персонажи этого рисунка в одиночестве или в тесной компании занимаются своими делами (а точнее, своим отдыхом), обживая при помощи самого разнообразного скарба не предназначенное для этих целей публичное пространство.