В союзе с утопией. Смысловые рубежи позднесоветской культуры

Столь же отчетливо это представление выражено в рассказе НБ: посещение Пискаревского кладбища в нем тоже описывается как путь, а сам мемориальный комплекс – как другой мир, где и пространство, и время приобретают особые свойства (собственно, приведенная ниже цитата начинается с сюжета долгой дороги, который уже упоминался в главке «Нарратив о поездке», но этот сюжет в данном случае неразрывно связан с описанием ключевого прохода по центральной аллее):

Ну, мы долго добирались туда. Не было там метро, и мы ехали на каких‐то троллейбусах, автобусах, где‐то шли пешком, но когда… Мы не знали, куда идти, но когда мы спрашивали, нам, ну, как‐то к нам с очень большим участием относились – кто‐то провожал, шел с нами и нам очень подробно рассказывал… Ну, было такое ощущение, что всем важно, чтобы мы добрались до этого места в результате… И когда мы вошли, это, ну, было похоже… знаете, ну, такое, когда будто все останавливается. Время останавливается, и как бы ты… ну, ощущение, будто ты оказался в другом мире, в котором все по‐другому. И время течет по‐другому… И, наверное, самое, ну, такое <…> – пока мы шли к мемориалу вот к этому центральному, где обращение Ленинграда [текст Ольги Берггольц. – И. К.] – вот как идешь через годы… Когда просто год, или просто звание, или просто имя <на табличках>… Это ощущение, вот знаете, хотелось замедлить… Мы медленно, медленно очень шли… И там, прям, как будто прямо совсем… И время текло по‐другому, казалось, что и воздух другой, и звуки другие… Ну, казалось, что вообще в этом месте нет звуков никаких. Тишина. Вот. Ну, и когда мы стояли, вот, у самой этой стелы… на которой город обращается к этим людям… Вот это, наверное, такое, что мы оттуда уйти долго не могли…

ЧЕЛОВЕК В САКРАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ

Ощущение себя в ином или, по меньшей мере, особом пространстве предполагает специфические режимы телесности: значительная часть респондентов описывают состояние оцепенения, застывания, замедленного движения, которое может сочетаться с потребностью выразить аффект через ритуальные действия (часто – через спонтанное переизобретение ритуалов). Прежде всего речь идет о том, что одна из моих собеседниц называет попыткой коммуникации с мертвыми: