В союзе с утопией. Смысловые рубежи позднесоветской культуры

Я предполагаю, что именно опыт такого разрыва, трансцендирования будущего определил те эффекты восприятия, на которые была рассчитана манифестация программы скорого построения коммунизма. Именно потому, что за коммунизмом успевает закрепиться трансцендентный и даже утопический статус, третья Программа партии с ее лозунгом «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» была преподнесена и, возможно, действительно была воспринята как невероятное событие (хотя периодические издания и начали готовить к нему своих читателей ощутимо загодя). Реакции колебались в диапазоне от восторженного удивления, не исключено, что нередко вполне искреннего («Не через сто, не через двести, / Ты слышишь – через двадцать лет!» (Павликов, 1961: 5)) до недоверия – во всяком случае, именно так ретроспективно видится ситуация Петру Вайлю и Александру Генису: «В самом прямом смысле в конкретные цифры Программы никто не поверил» (Вайль, Генис, 1998 [1988]: 13). Примечательно, что соавторы интеллектуального бестселлера «60-е. Мир советского человека» настойчиво описывают Программу как «художественное произведение» и «утопию» (Там же: 12–13)[37].

ХXII съезд партии (17–31 октября 1961 года), на котором была принята Программа, разумеется, характеризуется в материалах молодежных журналов как событие историческое и, более того, революционное, как своего рода воскрешение великой революции:

Дни съезда столь же знаменательны, как и те, когда Ленин провозгласил Советскую власть! (Смирнов, 1961: 1);

День 17 октября войдет в историю <…>

Нынешнее

поколение

советских людей

будет

жить

при коммунизме!

Так и хочется написать эту строку стихами, мощными, набатными, как писал Маяковский (Водопьянов, 1961: 3);

XXII съезд <…> с ленинской прозорливостью дал нам самую совершенную оптику, чтобы взглянуть в будущее. И это – самое прекрасное зрелище на свете <…> Вновь и вновь перечитывая Программу, вдумываясь в каждое слово, мы видим этот путь, освещенный светом ленинской партии – путь в наше прекрасное и очень близкое будущее. Можно без преувеличения сказать: новый, 1962 год мы встречаем вместе с Лениным. Он с нами (Лепешинская, 1961: 3).

Конечно, это не «реанимация» эсхатологического опыта прошлого – это иллюзия приобщения к нему, иллюзия событийности[38] и революционности, спровоцированная за счет довольно простых и малозатратных средств: за счет особой («самой совершенной») оптики, позволяющей увидеть дальнее будущее как близкое; за счет того, что парадоксальный образ реализуемой утопии имплантируется в нормализующий и стабилизирующий дискурс государственного планирования. Нормализация тут выдается за революцию, начиная требовать набатных слов и особого энтузиазма.

НОВЫЙ ЭНТУЗИАСТ

«Энтузиаст» – главное действующее лицо в предлагаемом сценарии строительства коммунизма и основной воображаемый адресат, к которому обращен этот сценарий.