В союзе с утопией. Смысловые рубежи позднесоветской культуры

Сознание человека – это вообще не только теоретическое, познавательное, но и моральное сознание. Корнями своими оно уходит в общественное бытие личности. Свое психологически реальное выражение оно получает в том, какой внутренний смысл [здесь и далее курсив автора. – И. К.] приобретает для человека все то, что совершается вокруг него и им самим. <…> По мере того как человек приобретает жизненный опыт, перед ним не только открываются все новые стороны бытия, но и происходит более или менее глубокое переосмысливание жизни. Этот процесс ее переосмысливания, проходящий через всю жизнь человека, образует самое сокровенное и основное содержание его существа, определяет мотивы его действий и внутренний смысл тех задач, которые он разрешает в жизни. Способность, вырабатывающаяся в ходе жизни у некоторых людей, осмыслить жизнь в большом плане и распознать то, что в ней подлинно значимо, умение не только изыскать средства для решения случайно всплывших задач, но и определить сами задачи и цель жизни так, чтобы по‐настоящему знать, куда в жизни идти и зачем, – это нечто, бесконечно превосходящее всякую ученость, хотя бы и располагающую большим запасом специальных знаний, это драгоценное и редкое свойство – мудрость (Там же: 640–641).

Разумеется, авторы «Юности» в интересующие меня годы не ссылаются ни на Рубинштейна, ни на Леонтьева, а с психологической наукой журнал знакомит читателей в несколько ином контексте – ближе к концу 1960-х появляется по‐своему революционная для молодежного периодического издания публикация Владимира Леви «Сотвори самого себя», в которой предписывается «относиться к своей психике так, как спортсмен или культурист относится к своему телу» и рекомендуется техника самовнушения для тренировки «природных возможностей» (Леви, 1967: 92–97).

Вместе с тем особая оптика, которую я попыталась описать выше – и которая определила основные тезисы и основную интонацию ответа Вале Ф., – чрезвычайно характерна для журнала «Юность». Я позволила себе так подробно остановиться на этом ответе, потому что в нем хорошо различим дидактический пафос, с которым в принципе предполагалось обращаться к «молодому поколению».

БУДУЩИЕ ШЕСТИДЕСЯТНИКИ

В сущности, уже самый первый номер «Юности» позволяет говорить о начале конструирования нового поколения – через конструирование поколения и выстраивается в данном случае институт молодежного журнала. Вслед за стихотворением Степана Щипачева, которое, как и журнал, называется «Юность», номер открывает текст, озаглавленный «О самом важном» и подписанный трижды Героем Советского Союза Иваном Кожедубом:

В жизни каждого человека наступает момент, когда ему приходится серьезно задуматься над вопросом о смысле и цели своего существования, вернее, о том, какое место он должен занять в ряду тружеников. Этот момент, как правило, знаменует собой пору окончания «беззаботного» детства и наступление нового, пожалуй, самого лучшего этапа в жизни человека – цветущей юности (Кожедуб, 1955: 4).