В стране полумесяца (пер. Доброва)

Прошло уже боле получаса съ тхъ поръ, какъ султанъ вошелъ въ мечеть. Войска опять становятся во фронтъ, но только для того, чтобы произвести маневръ: подъ звуки музыки и барабаннаго боя пхота отступаетъ на задній планъ и уступаетъ мсто четырехтысячному отряду конницы. Во время этого маневра, вс военные оркестры соединяются и играютъ съ оглушительной силой. Тогда съ мечети дается знакъ и мощный оркестръ разомъ смолкаетъ. Стража опять салютуетъ, офицера отдаютъ честь шпагами. Султанъ выходитъ изъ мечети. Богослуженіе окончено. Въ ту минуту, когда султанъ показывается въ дверяхъ, музыка возобновляется съ прежней силой! Султанъ детъ домой одинъ. Онъ садится въ экипажъ меньшій по размрамъ, чмъ тотъ, въ которомъ онъ пріхалъ, приказываетъ полуоткрытъ верхъ и самъ беретъ возжи. Экипажъ запряженъ парой блыхъ лошадей. Султанъ съ трудомъ удерживаетъ ихъ, пока беретъ вожжи и бичъ. Лошади храпятъ и бьютъ копытами землю. Но вотъ онъ отъзжаетъ; детъ тихой рысью и успваетъ раскланиваться съ нкоторыми офицерами, дущими верхомъ. Его опять сопровождаетъ цлая толпа офицеровъ, каммергеровъ и лакеевъ въ расшитыхъ золотыхъ кафтанахъ, испуская стоны и вздохи. Они вбгаютъ на холмъ, стараясь не отставать отъ экипажа. Султанъ възжаетъ въ ворота звздной палаты и исчезаетъ среди деревьевъ и высокихъ цвтущихъ растеній. Бгущая за нимъ свита офицеровъ останавливается около воротъ и смотритъ ему вслдъ. Затмъ слдуютъ экипажи принцевъ, принцессъ и прочихъ дамъ, сопровождаемые скороходами и здоровенными евнухами верхами. Они тоже възжаютъ на холмъ и исчезаютъ въ воротахъ дворца.

Этимъ кончается все очарованіе. Войско удаляется. Музыканты, наигрывая, разсыпаются по боковымъ улицамъ и мало-по-малу все затихаетъ. Вс отправляются домой. И площадь передъ мечетью длается опять огромной и спокойной, какъ прежде.

Базаръ

То была булавка съ бирюзой.

Я думаю ни одинъ человкъ не могъ бы такъ абсолютно забыть про булавку, какъ я. Но зато другіе о ней думали. Сегодня суббота — длать нечего, разв только итти на базаръ! Грекъ уже на своемъ мст. Я назначаю маршрутъ. Имю же я право распоряжаться… Прежде всего мы подемъ на рыбный базаръ, — говорю я, — затмъ на базаръ трубокъ, посл этого къ лавкамъ съ пряностями, къ торговцамъ старымъ платьемъ, къ табачнымъ лавкамъ, къ мастерскимъ оружейныхъ мастеровъ, къ ткачамъ, на базаръ драгоцнностей и шелковыхъ товаровъ. Въ заключеніе мы вернемся еще разъ на базаръ трубокъ, гд я надюсь найти трубку по своему вкусу. Маршрутъ готовъ! демъ!

Но уже съ самаго начала грекъ начинаетъ отклоняться отъ назначеннаго мною маршрута. Онъ вычеркиваетъ рыбный базаръ. «Сегодня нтъ рыбнаго рынка», говорить онъ. Не думаетъ ли онъ меня уврить что рыбный базаръ бываетъ не каждый день? «Обыкновенно каждый день. Обыкновенно. Но вдь сегодня суббота и мало ли чего не бываетъ по субботамъ. Сегодня евреи празднуютъ шабашъ.» — «Но константинопольскіе рыбаки не евреи, а турки», возражаю я. На это грекъ мн отвчаетъ: