Так-так… В тот день за обедом Деннис встречался с неким Морганом Граймсом. Граймс… Что-то знакомое. Где оно могло ему попасться? В новостях по телевизору? В газете? Точно! Так звали того самого репортера, которого убили из-за наркотиков!
Сердце будто сжала ледяная рука. Деннис и этот Граймс вместе обедали, а на следующий день одного сбила машина, а другого зарезали. Потом позвонила Сара Бомонт, явно взволнованная, и тут же исчезла. А еще раньше в нее саму стреляли – внезапно вспомнил Джереми, – какой-то маньяк в городском парке. Деннис был потрясен, когда увидел ту статью в газете. А кто написал статью, уж не Граймс ли?
У Джереми вдруг появилось чувство, будто его со всех сторон подстерегают невидимые опасности. Один за другим люди вокруг него, порой едва знакомые, попадают в беду, а сегодня беда проникла и в его собственный дом! Дрожащими от возбуждения руками он снова принялся листать ежедневник, силясь понять, во что же все-таки ввязался Деннис.
Дэниел Кеннисон сидел, вытянув ноги, в кожаном кресле с высокой спинкой. Опершись на подлокотники и сцепив руки, он с кривой усмешкой рассматривал людей, собравшихся вокруг длинного стола красного дерева. Члены Совета возбужденно галдели, перебивая друг друга и бестолково суетясь, словно птицы вокруг разоренного гнезда. Ну и команда подобралась, вот кретины! Стиснув зубы, Кеннисон заставил себя успокоиться. Он снова обвел стол глазами и поймал пристальный взгляд Гретхен Пейдж. Ее зубы сверкнули в ледяной улыбке, он улыбнулся в ответ – еще на пару градусов холоднее.
Все, ради чего мы трудились, висит на волоске, а они по-прежнему грызутся и плетут интриги. «Титаник» вот-вот пойдет ко дну, что толку вычерпывать воду ведрами! Основатели небось в гробу переворачиваются.
Кеннисону было ясно, что дело Бомонт с треском провалилось. Женевьева Вейл ударилась в панику и увлекла за собой весь Совет. Конечно, кто-то и в самом деле подбирался к их секретам, но нельзя же было так сразу приписывать все Бомонт. Сам Кеннисон тогда доказывал, что она наткнулась на них случайно. Он тоже мог ошибаться, однако, как теперь выяснилось, был все-таки ближе к истине, чем председатель. «Спешка хороша при ловле блох, мадам», – усмехнувшись, подумал он.
Вон она – сидит разряженная и накрашенная, как голливудская красотка, обвиняя в неудаче всех, кроме самой себя. На костлявом личике, истощенном, как у фотомодели, ни тени раскаяния. Ей бы сказать просто: «Извините, это я виновата», чтобы они перестали тыкать друг в друга пальцами и занялись главным – спасением Общества. Однако он сильно подозревал, что надеяться на это не стоит.
Однажды он переспал с Женевьевой – мало кто решался ей отказать, – и одного раза оказалось вполне достаточно. Это его отрезвило. Не женщина, а вешалка для платьев. Она говорила то, что положено, совершала необходимые телодвижения, извивалась, стонала и прижималась к нему, изображая страсть. В смысле техники придраться к ней было трудно, однако он не мог не чувствовать, что все это показное, как у актрисы, в сотый раз играющей в одной и той же скучной пьесе. Сюжет давно приелся, реплики уже никого не задевают, но вновь наступает вечер, и нужно выходить на сцену – снова и снова. Кеннисон знал доподлинно, что в разное время Женевьева Вейл переспала со всеми членами Совета – мужчинами и женщинами. А может, и с их домашними любимцами… На такой случай он держал дома в террариуме пятнистого удава.
– Мы ничего не слышали об этой Бомонт с тех пор, как ею занялся брат Крейл. По-видимому, ему удалось исключить ее из уравнений.
Кеннисон бросил взгляд в сторону Женевьевы.
– О брате Крейле мы тоже ничего не слышали, – сухо возразил он.
В самом деле, как это понимать? Неужели Бомонт одолела Крейла? Исключено. Однако есть основания полагать, что люди Бетанкура также охотятся за ней. Ред Мелоун звонил тогда и предлагал договориться. Хотел взять ее под защиту ассоциации? Все возможно… Значит ли это, что и все остальное – тоже часть их операции? Неужели они в самом деле думают, что могут подставить Общество, а сами остаться в тени? Нет, Бетанкур не такой идиот, да и Мелоун вроде бы искренне удивился, когда услышал о поисковой программе Бомонт, не говоря уже о том, что проклятый «червь» выбросил в сеть все файлы – и Общества, и ассоциации…
Кеннисон закурил длинную тонкую сигару, выпустив к потолку облако едкого дыма. Госпожа председательница сделала глупость, созвав Совет, а использовать его таким образом – глупо вдвойне. Сейчас самое время подкинуть им парочку мемов.
– Ну и сколько еще нам тут жалеть о пролитом молоке? – громко осведомился он, обращаясь к собранию.
Шум голосов сразу стих, все головы повернулись к нему. Женевьева медленно перевела на него глаза, жесткие и темные, словно радары орудийной башни, и уже приоткрыла рот для ответного залпа…