В стране слепых

– Хорошо. Говорить буду из кабинета. Пусть повар позаботится, чтобы обед не остыл. Я скоро вернусь.

Обстановка кабинета была тщательно продумана. По стенам – темные дубовые панели. Книги на полках – не слишком много и не слишком мало. Широкий письменный стол, подобранный в тон и совершенно пустой, если не считать небольшой таблички с изящной каллиграфической надписью: «Чистый стол свидетельствует о грязных мыслях». Этот шутливый намек в сочетании с исключительно женской прислугой призван был создавать у посетителей определенное представление о хозяине. Дэниел Кеннисон, бонвиван и сильная личность, как в финансовом, так и в сексуальном смысле. Разумеется, свою финансовую мощь он демонстрировал лишь частично: ровно настолько, чтобы производить впечатление и открывать двери, запертые для других, не вызывая в то же время лишних вопросов.

В консервативно обставленном помещении было лишь два предмета, принадлежащих современной эпохе: телефон и настольная лампа. Кеннисон снял трубку.

– Я у телефона. – Индикатор параллельного аппарата, стоявшего в комнате дворецкого, погас. Кеннисон нахмурился. Звонили по специальной линии, о существовании которой не было известно даже телефонной компании. – Здесь Лев.

– Чайка. Номер семь.

Кеннисон удивленно поднял брови. Гретхен Пейдж? Просит включить шифратор? Выходит, теперь и спецлинии нельзя доверять? Он чертыхнулся про себя. Тогда лучше пока совсем не общаться. Его пальцы забегали по кнопкам, включая «семерку».

– Да?

– Смотрите вечерние федеральные новости. Это было в нашем местном выпуске, он идет на час раньше. Еще успеете. Потом перезвоните.

Трубка умолкла. Никаких гудков. На спецлинии их и не должно было быть, лишь мертвая тишина, глубокая и непостижимая, как вселенная. Однако, подождав несколько секунд, Кеннисон услышал, как где-то в этой бесконечной тишине раздался едва различимый щелчок.

Дрожащей рукой он положил трубку. О частном кабеле знали только он, Пейдж и еще несколько человек. Неужели кто-то сумел подключиться? Может, Вейл что-нибудь заподозрила? Тогда пора действовать. Прошло время осторожного прощупывания и двусмысленностей. Надо использовать всех, даже Пейдж. Особенно Пейдж, пока ей не пришло в голову сделать ход самой.

Или это Камерон Бетанкур решил наконец принять активные меры? Недавно прошла информация, что некоторые советники убеждают его отказаться от правила Куинна. Если ассоциация пробудится от вековой спячки, она может оказаться грозным противником.

А может, никто и не подслушивал? Просто нервы расшатались после беседы с Селкирком…

Он взглянул на часы и нажал кнопку на столе. Один из книжных шкафов повернулся вокруг своей оси, открыв телевизионный экран. Кеннисон нажал другую кнопку, и на экране появился популярный телеобозреватель, сидевший с серьезным и озабоченным видом рядом с картой мира. Интересно, много ли стран, обозначенных на этой карте, он может правильно назвать? Кеннисон пристроился на краю стола, сложив руки на груди. Что за материал вдруг заинтересовал Пейдж? Если он прошел у них в местных новостях, в углу экрана должно быть обозначено время Восточного побережья.

Десяток сюжетов, сменявших друг друга, представляли собой фактически одни заголовки, сопровождаемые парой глубокомысленных фраз официально признанных комментаторов. Примерно каждый двадцатый из них был агентом Общества или находился под его контролем. Примерно столько же наверняка работали на ассоциацию. Странно, но до сих пор никому так и не пришло в голову поинтересоваться, почему по телевидению постоянно показывают, цитируют и интервьюируют одних и тех же людей? Только и делают, что тасуют затертую колоду политиков, знаменитостей и ученых, в то время как другие, которые, вполне возможно, знают больше, остаются невостребованными или же вообще без шума убираются со сцены с помощью давно отработанных методов.

Сами «новости» состояли в основном из громких заявлений политических лидеров и промышленных воротил, наивно веривших, что и в самом деле принимают судьбоносные решения. Были и результаты опросов, как правило, малоинтересные. Наконец, всякая мелочь вроде пожаров, автомобильных катастроф, войн, любовных похождений кинозвезд и научных открытий.

Самое главное оказалось почти в самом конце.

Обозреватель взял со стола новую страницу текста, изобразив на лице скорбно-озабоченное выражение.

«Трагическое происшествие в Нью-Джерси. Сегодня в округе Сассекс группой экстремистов, известной под названием «Свободная Америка», был разгромлен и сожжен загородный дом известного предпринимателя Бентона. Джон Бентон, семидесяти пяти лет, погиб в пламени пожара вместе с двумя своими служащими. Одного из нападавших, безработного автослесаря, удалось задержать. Сообщить свое имя он отказался, но сделал заявление…»

Крупный план – взъерошенный человек с небритым лицом, перепачканным сажей. На голове бейсболка с рекламой местного универмага. Вырываясь из рук полицейских, он кричит: