В стране слепых

– Кто? ЦРУ, ассоциация… А может, Республиканская партия. Quien sabe? [6] Мало, что ли, в этой стране людей, которые жаждут нашей крови? Мы столько лет управляли развитием нации в целях собственного обогащения, беспощадно уничтожая тех, кто стоял на пути. Разве не так?

– Во всем виноваты Гровнор Вейл и его клика…

– А мы лишь выполняли приказы… – перебил Руис. – Отчаянно сопротивлялись всю дорогу до банковской кассы! – Он горько усмехнулся. – И не надейтесь, висеть предстоит нам всем, вместе или поодиночке. Для правительства мы – подрывные элементы, враги общества. Культурный геноцид – так это, кажется, теперь называют? Чернокожие скажут, что мы лишили их прав, данных от рождения. «Зеленые» обвинят нас в освобождении демона индустриализации. Списку наших врагов не видно конца.

– И никому не придет в голову, что мы ответственны не только за плохое, – добавил Кеннисон, криво улыбаясь.

Руис снова пожал плечами.

– Кто станет тратить время на такие мелочи? Факт есть факт: мы наживались на бедах и несчастьях других. Это все, что им нужно знать.

– Я что-то не слышал, чтобы вы отказывались от плодов нашей деятельности.

– А я и не говорю, что руки у меня чистые. – Руис осмотрел свои руки со всех сторон, будто надеялся разглядеть там кровь. Помолчав, он вздохнул. – Ну, что вы решили? Будете следовать плану сестры Пейдж – наденете овечью шкуру?

Кеннисон ощутил раздражение. Вот как? С каких это пор придуманный им план стал принадлежать сестре Пейдж? Однако он постарался сдержать свои чувства. День расплаты обязательно наступит, а пока еще рано, да и Руис тут ни при чем.

– Мы с ней разговаривали не так давно, – сказал он. – Идея показалась мне неплохой.

Руис скривился.

– Предпочитаете смерть на людях удару из-за угла – так, что ли, amigo? Нет уж, мне это не подходит. – Он покачал головой. – Только не мне.

Кеннисон подозрительно прищурился.

– А что вы собираетесь делать, сеньор?

Задумчиво выпятив губы, Руис рассматривал тяжелый перстень тонкой работы на левой руке. Молчание длилось долго.

– Моя семья, – заговорил он наконец, – живет в этой стране уже триста лет. Мы были rancheros[7] на дальних границах, в Аризоне и Нью-Мексико, задолго до того, как туда пришли англичане. Потом встали на сторону американцев, потому что от мексиканских caudillos[8] не было никакого проку, а всю торговлю мы вели с Востоком. Даже во время войн за территорию нам удалось удержать в своих руках большую часть своей собственности, потому что наши vaqueros[9] стреляли лучше, чем те, кого нанимали англичане. Мы любим эту землю, пустынную и бесплодную, исковерканную горами и изрытую каньонами. Она прекрасна. Я не был там слишком долго. Пожалуй, настало время мне бросить бизнес и удалиться на покой, на свое ранчо.

– На вашем ранчо вы окажетесь не в большей безопасности, чем сестра Вейл в своем особняке. Ничего не получится.

Руис сверкнул зубами в широкой улыбке.

– Ошибаетесь, Дэн. – Фамильярное обращение заставило Кеннисона вздрогнуть. – Получится. Потому что меня зовут не Бенедикт Руис. И никогда так не звали. Видите ли, когда меня принимали в Общество, я не был столь наивен по поводу надежности его секретов, как все вы. Мое настоящее имя не попало ни в одну из наших баз данных и, соответственно, не появилось в бомонтовских распечатках. – Он широко развел руками. – Так что я в полной безопасности – могу возвращаться к себе домой, чтобы доживать там свои дни и… – Он тяжело сдвинул брови. – И разбираться в своей душе.

Кеннисон не знал, сердиться ему или ликовать. С одной стороны, теперь у него станет на одного соперника меньше. С другой – Руис выйдет из-под контроля Общества. Как в свое время вышел Куинн.

Интересно, много ли нашлось хитрецов, припасших для себя фальшивую личность вне базы данных? Или подлинную, как Руис. Кеннисон вздохнул про себя. Пожалуй, ему будет не хватать старого мексиканца… Стоп! А что, если слишком многие вот так внезапно исчезнут? Ведь это будет равносильно признанию!

– Бенедикт!

Руис, уже поднявшийся было с кресла, остановился.

– Да?

– Корабль дал течь, но еще держится на плаву. Большинство наших останутся и будут делать то, что возможно. Их нельзя подвергать опасности, поэтому ни о каком «исчезновении» Бенедикта Руиса не может быть и речи. Вы меня понимаете? Для всех окружающих Руис должен умереть. Это ваш долг перед братьями и сестрами, которых вы покидаете.

Руис выпятил губы, размышляя.

– Да, вы правы, – признал он с неохотой. – Долг есть долг. Что вы предлагаете?

Кеннисон не стал долго думать. Чем план сложнее, тем ненадежнее.

– Когда надумаете бежать, плывите из Сан-Диего на яхте и где-нибудь подальше в море упадите за борт. Утоните. Сможете это устроить?

Руис медленно кивнул:

– Да. У меня есть верные люди, связанные с нашим родом во многих поколениях. Они сделают все как надо. Я… – Он обернулся, сделал два быстрых шага к двери и рванул ее на себя.

В коридоре было пусто.

– Кто еще есть в доме? – резко спросил Руис.

– Никого, кроме слуг. А что?

– Мне показалось, что там кто-то стоит. Вы им доверяете? Вашим слугам?