В судьбе моей осень...

Есенин и Бродский, Тагор, Пастернак —

Теперь не в чести, и ликующий враг

За "Букер" скупает поэтов мятежные души.

Пусть я не поэт – моё сердце болит, —

В душе беспокойной Высоцкий хрипит —

Мне старые песни с годами не кажутся глуше!

Мне с ними жить, и потому – молчу

Мне с ними жить, и потому – молчу,

застаиваясь, гложет печень ПРАВДА...

Как жаль, что умирать пока не завтра, —

Я б всё сказал... Но дунуть на свечу

пока боюсь... И, самопрезираем,

молчу, глаза сухие отводя...

Прости, Господь, безгласого меня!!!

Не отлучи!... от правды, как от рая...

Жить в тени купели и креста

На постой дано простое сердце, —

Всё простое в людях – неспроста.

Простота – проверенное средство

Жить в тени купели и креста.

На погосте вряд ли кто-то спросит:

Отчего скитальцу не спалось,

Отчего на золотую осень

Серебро откликнулось волос.

Отчего скорбел, к чему стремился,

С кем дружил, а чем не дорожил…

Мне сегодня сердца стук приснился,

Что порвалось, просто разлюбив.

Мой Выбор прост

Пусть Бога сын, но что во мне от Бога?

И что ему моих сомнений плен?

Иной всю жизнь, не разогнув колен,

Живёт в плену бездумного порока...

В помпезной роскоши свои проводит дни,

А ночи – в грешный праздник обращает.

Бог милосерд, он многое прощает, —

Мы лишь пред Выбором оставлены одни.

Мой Выбор прост – он звёзд в ночи не гасит,

Но мнится мне – не миновать Микены:

Взлетит душа сквозь тесных рёбер стены,

И, отлетев, – зарю собой раскрасит!!!

Двенадцать подвигов – недюжинное дело, —

Я этой дюжиною грех свой искупаю...

Душа болит – она ещё живая, —

Ещё хрипит израненное тело.

.......

Я – Божий сын. Мне рубище – награда, —

Других наград не даровал Господь...

Щемит душа, ужатая в щепоть,

Моя судьба – быть изгнанным из Сада,

И терпкой горечью запретного плода

Назло ветрам делить добро незлое, —

Колючий тёрн короной золотою

Чело усталое украсит навсегда.

Мой Выбор прост. Печален, краток, ясен, —

Преломлен хлеб и подведён итог.

Я – Божий сын, но я, увы, не Бог, —

Моя душа – зарю собой раскрасит...

Апостолы! Мы были как семья,

Но общий грех – один я искупаю.

Душа болит – она ещё живая, —

Голгофа. Солнце. Прочный крест. И я...

Любовь постылую отправили под нож

Любовь постылую отправили под нож:

Мешала жить в блаженном забытьи.

Простое сердце есть и у свиньи —

И стал я с этим сердцем толстокож.

И встал. И оглянулся на Восход:

Там нет теней меж жестких "да" и "нет",

Там галогеновый включается рассвет,

И невозможен выход через "Вход".

А тот, кто вхож – осиновым колом

Грозит иным, замыслившим иное,

И в вечной схватке "доброе" и "злое"

Меняет вечное на "Девушку с веслом".

Жизнь дорожает в лапах бытия,

Карманного, дешёвого розлива, —

И только рифмы строчками курсива

Разят разинь, и поражаюсь я:

Давно забыт и в росный луг не вхож, —

Зачем остаток болей берегу?

Зачем стремлюсь к родному очагу,

Когда Любовь – отправили под нож?

Сонное, забытое, былое…

Сонное, забытое, былое…

Мне не пережить сегодня ночь.

Я ещё стою, но даже стоя,

Жить впустую – глупо и невмочь.

И невмочь надеяться и верить,

Что однажды буду я прощён…

Прожитого глупо – не измерить,

Нажитое умно – моветон.

Не берут с собой ни дел, ни злата,

Те, кого прибрали за грехи,

Оттого и плачут виновато

Всеми позабытые стихи.

Ухожу

Ухожу. Я сегодня прощаюсь.

С непростившими. С теми, кто зол.

Бог торопит того, кто нашёл,

Оставляя непонявшим зависть...

Оставляя земное земле,

Возвращаю долги. Даже душу.

И стихи, что с годами всё глуше

Будут тлеть, словно угли в золе.

Будет тлен растворён и забыт,

А душа, над планетой летая,

Бесприютною птичьею стаей

Бередить долгим криком зенит.

Краток век. За последней чертой

Оставляю мечты и дороги,

Одиночество, боль и тревоги,

И любви ободок золотой.

Ухожу. Я уже не вернусь,

И не буду прощён или понят, —

Моё сердце замрёт на ладони,

И уснёт рядом с ним твоя грусть.

Всё проходит: друзья и враги,

И бессмертье, и слава, и жалость...

Я уйду, но таким и останусь.

Позабудь. И себя береги.

Конфетти

Своей судьбы, увы, не знаем,

Живём, не ведая о том,

В каком году, в часу каком

Своё дыханье потеряем.

Хлопок – и нет того, что тленно,

Лишь опадают конфетти…

Прости, любовь, меня, прости,

Я не сумею на коленях

Ни жить, ни делать вид, что жив, —

Не прогоняют, разлюбив,

Живого узника из плена.

К чему свидетели паденья

Былой души в бездонный мрак?

Прогноза нет на воскрешенье, —

Всё просто так… Всё просто так…

Придёт палач, топор наточит

И прядку с шеи уберёт,

И что с того, что в тот полёт

Душа заблудшая не хочет?

Хлопок, и нет былого тлена,

Лишь опадают конфетти…

Прости, любовь, меня. Прости,

Я не умею на коленях

Ни жить, ни делать вид, что жив, —

Меня прогнали, разлюбив,

На плаху, из былого плена.

И нет свидетелей паденья, —

Палач дурак. Палач – дурак…

Его топор дарит забвенье

Совсем не мне, а просто так…

Ничего не попишешь

Теплокровному, мне не пристало хвалиться

Хладнокровьем своим, что за давностью лет

Мнит свободой – петлю, мне распятия спицы

Ладят новые петли, и выхода нет.

Ничего не попишешь – я пью минералку, —

Мне не жалко вина, но от множества бед