В сундуке

Которые неизвестно кто и с какой целью в один прекрасный день объявил драгоценными. Однажды она оказалась с компанией жён приятелей и партнеров Райковского в стриптиз клубе. Разговоры про шмотки, пот и кровь танцующих гориллоподобных мальчиков и неимоверную духоту она бы пережила, но когда изрядно подвыпившие дамы стали соревноваться друг с другом, кто больше «поимеет» за ночь стриптизеров в приват комнате, ее, уже почти сползающую под стол, заставленный широкими овальными тарелками с устрицами, чудесным образом спас Толька. И, ведь он всегда ее спасал, всегда оказывался рядом, материализуясь, как будто из-под земли, а, скорее всего, с неба, и протягивал свою крепкую смуглую руку с россыпью маленьких веснушек на запястье. В былые времена она ему дала кличку «Ангел».

Тогда Мила, конечно, опешила от такой встречи.

Толька!

Анатолий Н. был самым талантливым студентом на курсе, ему пророчили и театральные подмостки и большое кино. Кое-кто из именитых преподавателей даже всерьёз заговаривал и о Голливуде, и о Каннах.

И тут!

Желтый ирокез, голый торс, татуировки. В руках меню. Но как же он вовремя подоспел и помог ей сбежать под благовидным предлогом, юркнуть в желтое такси у чёрного входа. Уже закрывая за ней дверь на ходу отъезжающего Рено, он улыбнулся своей знаменитой Толькиной улыбкой, которая была дороже бриллиантов для рукоплескавших в зале рыдающих поклонников, в глазах же вместе с огоньками от фар промелькнуло нечто такое грустное, что весь оставшийся путь до дома Мила беззвучно проплакала под режущие сердце блатные баллады Михаила Круга.

А «Женское Высшее Общество» Милу с тех пор недолюбливало, наградив прозвищем «Странненькая» (это ей Райковский рассказал). Может, за ее привычку носить длинные трикотажные платья в стиле восемнадцатого века, сшитые на заказ. Может, из-за за нежелания иметь стриптизеров наперегонки.

Мила же …

Как относилась к ним Мила? Она сама не знала. Это было странное чувство. Не презрение. У неё не получалось никого презирать по-настоящему, не хватало заряда злости. Скорее, они ее потешали.

Но тот ли это волшебный остров, на который она, выбиваясь из сил, гребла сквозь штормы и бури?

Нет, все -таки она ни на что другое и смотреть не могла.

Серое или лиловое. Лиловое или серое…

В одном журнале она однажды прочла, что это цвета печали, даже Райковскому рассказала. Он тогда с улыбкой ответил, что в «Neopolitan» точно глупость не напишут, и они ни за что теперь такое не наденут.

Она протянула руку к полке и в этот момент внизу переливчатой трелью пропел дверной звонок.

Сцена 14. Миша

Услышав трель звонка Миша стал есть червячков еще быстрее, но это зря. Никто за ним не пришёл. Раздались торопливые шаги на лестнице. Мише было любопытно, кто придет, но сначала он решил доесть конфеты, потому, что очень хотел есть. А просить и капризничать он не любил. Обьяснить, что именно ему надо, он не мог, из-за излишней застенчивости Миша практически не говорил. Да и настроение было у него взбудораженное.

Он знал, что он сегодня сделает.

Куда он сегодня пойдёт.

Он знал, кто во всем этом… непонятно чем, но чем-то очень нехорошем, витавшем в воздухе, виноват…

Сцена 15. Мила

Мила с усилием открыла тяжёлую дверь с отделкой из красного дерева с громадной золотой головой льва посередине.

«Ну сколько можно, он опять забыл организовать тут этот чертов доводчик». Очередной приступ раздражения захлестнул ее вместе с волной свежего зимнего воздуха.

Сколько они ругались по хозяйству– ей было сложно оценить. Да и нужно ли? Много ругались. Иногда было такое ощущение, что они забыли саму суть спора и делали это только ради самого процесса. Конечно, есть такие пары, которые на этом и строят свои отношения. Спор рождает конфликт. Конфликт рождает эмоции. Эмоции окрашивают жизнь и иногда даже способствуют страсти. Но Мила к таким людям не относилась. Конфликты с близкими вызывали в ней лишь подавленность. За семь лет жизни с Райковским, никогда и не бывавшая пышкой Мила, превратилась в тень.

Глубоко упав в свои мысли, Мила неосознанно смотрела в открытую дверь, готовясь также автоматически радушно поздороваться.

В следующую же секунду Дежурная Улыбка так и застыла на ее напряженном лице, создавая странную партию с Недоуменным Взглядом.

Во дворе никого не было.

Двор их загородного дома, где они проводили большую часть своего времени (природа, отсутствие соседей со сверх чутким слухом) из двери просматривался весь. Если представить большую букву П, у которой все наоборот -короткие ножки и длинная перекладина, то дверь бы располагалась посередине, между ножек этой самой П. Это было специально придумано для Миши, вернее для Милы, которая могла наблюдать за мальчиком из любого окна, любой точки пространства дома.

Во дворе был мини детский городок (слева), коптильня и беседка (справа). Посередине большие чугунные ворота, которые открывались, в основном, для гостей. С внешней стороны ворот, справа, неприметным зеленым кубиком торчала глухая будка с охраной, напичканной до зубов всевозможными примочками.