В тени

– Все это так, – примирительным тоном произнес Зуев. – Но, нельзя же, сидеть, сложа руки, надо что-то делать!

– Подобное я испытывал в прошлом году, – продолжал, будто для самого себя, Власов. – Мне тогда повезло. Через месяц блужданий по лесам я вышел к своим с партийным билетом, зашитом в сапоге. Но повезет ли во второй раз?! Говорят, что снаряд дважды в одну воронку не попадает, так и человеческое везение. А если плен?

– Этому есть альтернатива! – произнес Зуев и приставил к виску палец.

– Пуля в висок?! – усмехнулся Власов. – Вот и я почему-то подумал, что все мы здесь для них уже трупы!

Зуев пристально посмотрел на Власова. В эти минуты он понимал его, как никто другой. Вместо того, чтобы как-то поддержать людей в эти сложные минуты их существования, директива Ставки не только лишала их веры, но и обрекала на полное забвение.

Наконец Зуев произнес:

– Иного выхода у нас нет, Андрей Андреевич! Но, пока не наступила эта минута, нужно попробовать пробиться. Сейчас отправлюсь в 305-ю дивизию, надо поддержать людей.

– Нам с вами она не подчинена, это дивизия 52-ой армии Яковлева.

– Но ведь она, как и мы, в окружении, – возразил Зуев. – Им тоже надо выбираться отсюда. Там у меня знакомый комиссар!

– Удачи тебе, Иван Васильевич, – тихо произнес Власов. – Командовать чужой дивизией, когда мою собственную армию распустили, я не буду. Я – солдат! И выполню последний приказ, буду выходить из окружения в составе малой группы.

Зуев пожал плечами и молча, отошел от бывшего командарма. Он хорошо понимал настроение Власова и не осуждал его. Генерал оставался военным человеком, и лишиться армии означало для него потерять абсолютно все – честь, совесть, имя!

«А я – солдат партии! – размышлял Зуев, шагая по тропинке. – Моя задача сплотить оставшиеся силы и, ударив по врагу, прорвать кольцо и выйти к своим! В отличие от меня, Власов этого сделать не может. Приказ Ставки не дает ему возможности командовать боевыми частями. Формально, 2-ая ударная для него больше не существует, как не существует для Ставки и Волховского фронта! Ее списали из высших стратегических соображений. Но, для коммуниста Зуева красноармейцы не перестали существовать! Наверное, Власов прав, что необходим еще один сильный удар, даже если таковой и не запланирован Ставкой…»

Наступила ночь на 26 июня 1942 года. Она оказалась ужасной: стремясь быстрее покончить с окруженной группировкой противника, не дать ей выйти из котла, гитлеровцы обрушили на ее позиции массированный огонь изо всех стволов, ввели в дело ночные бомбардировщики.

2-ая ударная затаилась. Отвечать было нечем; вся техника уничтожена; машины и танки сожжены, люди валились от голода и усталости. Немцы методически и безнаказанно громили дивизии и бригады, ведь, формально, армии уже не было, ей было приказано исчезнуть, то есть, просто испариться!

***

305-ая дивизия весь день готовилась к прорыву.

– Идем на прорыв, помогите огнем! – попросил Зуев, которому удалось связаться со штабом 52-ой армии. – Дайте залп по переднему краю немцев, подавите их пулеметные точки!

– Что ты там самовольничаешь? – грозно спросил Зуева Яковлев. – Какой еще прорыв?! Выполняйте приказ Ставки! И никакого артиллерийского огня, для вас не положено! По какой такой статье я потом спишу боеприпасы?

– Вы не можете нам отказать в этом. За моей спиной тысячи бойцов и множество раненых, которых нужно спасать. Вы слышите меня?!

Но генерал Яковлев уже положил трубку и, тем самым, обрек людей на смерть. Ни один снаряд не был выпущен, чтобы помочь тем, кого повел в штыковую атаку комиссар Зуев. Они атаковали, молча, стараясь подойти, как можно ближе, чтобы сойтись с гитлеровцами в рукопашном бою.

Фашисты встретили редкие цепи атакующих красноармейцев шквалом огня. Однако самоубийственный порыв обреченных красноармейцев был таким яростным, что им удалось выбить немцев из двух траншей. Зуеву показалось, что еще немного и они прорвут оборону гитлеровцев. Он уже видел окопы русских, которые молчали. Но, немцы бросили на безумцев свежие резервы.

– Товарищ подполковник, они расстреляли почти всех! – докладывал командиру дивизии чудом уцелевший комбат.

– Что с комиссаром Зуевым? Он жив?! – спросил комдив Соболь.

– Среди убитых не видел, но там, разве, разглядишь?! Покосили нас, словно траву. Все может быть…

Утром немцы перешли в наступление, после недолгой артиллерийской подготовки, но русские продолжали сопротивляться, на собственный страх и риск. Положение было аховое. Все отлично понимали, что большими группами им уже не прорваться.

Командир 305-ой дивизии Соболь слыл человеком опытным. Бросаться на немцев с открытым забралом было равносильно смерти, поэтому он вызвал в блиндаж капитана инженерных войск.

– Знаешь дорогу через болота?

– Знаю, товарищ комдив. Зимой ставил в тех местах противопехотные мины. Если осторожно ступать, то можно пройти.