В тени молнии

Монтего обежал стол, упал на колени и стал царапать мраморную плиту ногтями, пытаясь подцепить край. Ничего не вышло, и он в досаде ударил по ней тростью.

– Стекло тебя раздери, – выругался он, – идем, он наверняка где-то здесь! Мы еще можем…

Они увидели это одновременно. Длинный, которому Киззи только что выстрелила в лицо, не упал. Он стоял, вцепившись в дверные косяки руками и запрокинув голову. Голова медленно возвращалась в привычное положение. Пуля разворотила Длинному щеку, вырвав изрядный кусок кожи вместе с мясом. Из раны хлестала кровь – черная как деготь, с оттенком желтой желчи, – а плоть внутри ее была серой.

– Мы пытались вести себя разумно, – заговорил Длинный развороченным ртом и потянул за полуоторванный лоскут кожи.

Слезла длинная полоса кожи, словно та была обожженная солнцем. Под ней открылась серая плоть, дряблая и помятая, как у дебелой красотки, снимающей корсет. Откуда-то вылезло ребристое щупальце, потом еще одно, и половина лица исчезла, обнажив дюжину дергающихся отростков, которые торчали из серого подбородка, окаймляя его на манер бороды, только не человеческой.

Киззи плохо осознавала весь ужас происходящего. Она отступила в угол, пытаясь дрожащими пальцами перезарядить пистолет. Монтего взревел и бросился через стол, с ошеломляющей скоростью вертя трость. Длинный перехватил ее.

Левый кулак Монтего врезался в живот Длинного. Тот застонал и пошатнулся, но сумел отразить второй удар.

Они сцепились. Началось состязание в силе. Монтего удалось вытолкнуть Длинного в дверь, и Киззи тоже выскочила из комнаты, вдруг сделавшейся тесной, в коридор, где было больше места. Там она бросила пистолет и схватилась за меч.

Монтего ударил Длинного лбом в лицо, покрытое щупальцами, – раз, другой, третий. Наконец тот покачнулся, отступил на несколько футов, сплюнул и смачно выругался – смысл его слов был ясен, хотя они были сказаны на каком-то искаженном языке, которого Киззи никогда не слышала. Длинный теперь походил на лежалый труп: чрезмерно большая голова словно раздулась, с нее свисали лоскуты кожи. Издав звериный рев, он схватил каждой рукой по лоскуту и потянул их. Опять показалась масса серой плоти и с ней – еще две ребристые конечности: они тянулись, изгибались и молотили по воздуху так, словно наслаждались свободой после долгого заточения внутри человеческого тела. Киззи едва не вырвало.

Монтего попятился, держа перед собой трость, точно священный символ. Киззи перехватила его взгляд.

– Беги! – сказала она.

59

Тесса подумала, что можно бы уже и привыкнуть, столько всего случилось с ней в течение неполного месяца: нападение на стекольный завод, плен и бегство из трудового лагеря, смерть Касторы, убийство Аксио, бунт, даже сближение с патриархом гильдии, которого она едва знала, – иному за жизнь столько не пережить, а она все продолжает удивляться.

Она сидела возле очага, прислушиваясь к регулярным раскатам грома, с руками, связанными за спиной. Капитан Хеллониан, глава отряда драгун Керите, стоял прямо над ней и грел у огня свои руки. Приятно улыбаясь, он дружески болтал с двумя подчиненными, не обращая внимания на пленников.

Пари и Тирана, тоже связанные, сидели у дальней стены. Тирану ранили в голову в потасовке на баррикаде, из раны шла кровь, но женщина смотрела на Хеллониана с искренней яростью, дававшей Тессе силы.

– Чем ты купил наших бойцов? – спрашивала Тесса. – Как тебе удалось переманить стольких людей? Деньгами? Шантажом? Ответь мне, стекло тебя подери!

Она уже не в первый раз задавала этот вопрос, но так и не получила ответа. На нее не обращали внимания, как будто она молчала. Тесса уставилась на свои колени, борясь с душившей ее злостью. Из тридцати шести их бойцов двенадцать откликнулись на сигнал Бринена, и этого хватило, чтобы короткой стычке пришел конец. На баррикаде осталось не меньше двадцати тел, принадлежавших как предателям, так и тем, кого предали. Те, кто по-прежнему считал своей начальницей Тирану, сидели теперь под охраной у стены маяка. В большинстве своем они были тяжело ранены.

Но Тесса злилась не на подчиненных Тираны, живых или мертвых. Все дело было в канале феникса. Он стоял всего в нескольких футах от нее, подсоединенный к медному кабелю, и бездействовал. Гром гремел со всех сторон, но ни одна молния так и не ударила в громоотвод. Хотя какая разница? Все равно канал больше не принадлежал ей. Его отняли эти наемники-драгуны и их командир.

И еще он. Тесса прищурилась, когда на маяк вошел Бринен. Зря Тирана ругала солдат. Вот кого надо бы столкнуть с обрыва. Тесса с удовольствием сделала бы это сама, своими руками, и еще смеялась бы, глядя, как он летит вниз. Старый консьерж остановился, мельком взглянул на женщин и подошел к капитану Хеллониану.

– А ты?! – закричала ему Тирана. – Как ты мог? Ты предал своих сотрудников, своего хозяина, своих друзей. Эти люди зависели от тебя!

Хеллониану обвинения Тираны были нипочем, они соскальзывали с него, как дождь с панциря черепахи. Но Бринен, услышав их, вздрогнул:

– Я предупреждал тебя, Тирана. Если хочешь жить, закрой рот.