В тени шелковицы

Супруги следили за ним в окно.

Внезапно женщина кинулась к дверям, но муж опередил ее. Он преградил ей дорогу и с улыбкой спросил:

— Это еще куда?

— Останови его! — попросила женщина.

— Спокойно, без паники.

— Они же встретятся у стрелок!

— Пришла пора и встретиться.

— Верни его! — крикнула жена.

— Скажешь тоже!

— И что ты за человек?

— На что бы это было похоже, если бы именно они никогда не встретились, — ответил муж уже без улыбки.

Мужчина с чемоданом был в нескольких шагах от путевого обходчика, но тот его еще не видел. Он стучал молотком по рельсу, целиком занятый своим делом.

Мужчина остановился, улыбнулся, но обходчик все еще не замечал его.

— Доброго утречка, — сказал мужчина с чемоданом и выжидательно посмотрел на обходчика.

— Доброго, — ответил обходчик и, не разгибая спины, ушел на два шага вперед, постучал по рельсу, прошел еще два шага, опять постучал молотком и так продолжал свой обход.

Они прошли метров тридцать, прежде чем обходчик заметил, что незнакомец идет за ним по пятам. Он выпрямился, мельком взглянул на мужчину и вытер пот с лица.

— Не узнаете меня? — спросил мужчина.

— Нет.

— Вы давно здесь живете?

— Давненько.

— Вот забавно, никто меня не узнает, — сказал мужчина и продолжал без паузы: — Я уезжаю к дочери за границу. Вот вышел здесь на часок, ближайшим же поездом поеду дальше.

— Почему так?

— Давно я здесь не был, но когда-нибудь вернусь, и на весьма продолжительное время, — сказал мужчина.

Обходчик толком ничего не понял.

— Какой воздух! — сказал мужчина с чемоданом в руке. — Что нового на ферме? — спросил он и показал пальцем на юг.

— На ферме? — переспросил обходчик и пристальнее присмотрелся к мужчине. — Ничего, или, если желаете, все по-новому. Это как посмотреть.

— Лендел. Франтишек Лендел, — сказал мужчина и протянул руку.

Рука его повисла в воздухе, обходчик притворился, что не заметил ее. На шее у него вздулись жилы.

Мужчина опустил руку, но на его приподнятом настроении это никак не отразилось.

— С этой фермы, — показал он за карьер.

— Лендел, — медленно проговорил обходчик. — С фермы.

— Да, — подтвердил мужчина.

— Так Лендел, стало быть, — сказал обходчик и шагнул к мужчине.

— А в селе что нового? Живы ли еще мои старые знакомые? Например…

— Многие померли, но кое-кто еще жив, — перебил обходчик. — Я тоже из числа ваших старых знакомых.

— Да?

— Да, — сказал обходчик и зло посмотрел на приезжего.

Но мужчина встретил его взгляд с полнейшим безразличием. Он полной грудью вдыхал воздух, не мог надышаться.

Обходчик испытующе всматривался в лицо пришельца. У него было самое заурядное лицо, ничем не отличавшееся от прочих лиц. Это вызвало у обходчика приступ ярости.

— Например? — продолжал мужчина с того, на чем остановился.

— Например, старый Ондруш, — сказал железнодорожник.

— Ондруш?

— Мразь ты! — еле слышно процедил сквозь зубы обходчик.

— Что такое? — Мужчина еще не догадывался, что под этим кроется.

— Ну-ка вспомни, ты тогда был мужик в расцвете сил. — Обходчик старался дать толчок его воспоминаниям.

— Я уже старый, много пережил.

— Он тоже был немолод. Ему всего две недели оставалось до шестидесяти, когда вы повесили его в саду на грушевом дереве.

Лицо мужчины приняло растерянное, слегка бессмысленное выражение — предвестие панического ужаса.

— Не так было дело, — сказал он.

— Мне надо было раньше тебя повстречать.

— Позвольте, все было не так, — сказал мужчина с чемоданом в руке.

— Жаль, что ты не попался мне раньше, теперь ты мне нужен как дерьмо собачье! — обходчик плюнул.

— Был суд, там во всем разобрались, — судорожно объяснял мужчина с чемоданом в руке. — Мои руки чисты, у меня бумаги есть, там черным по белому…

Но обходчик уже повернулся к нему спиной, взвалил на плечо ящик с инструментами и зашагал прочь.

Перевод И. Богдановой.

МАРИЯ

Раннее-раннее утро, едва начало светать.

Мария садится в постели, привычно находит ступнями домашние тапочки, сунув в них ноги, тут же встает и направляется в кухню.

А немного погодя она с сумкой в руках уже спускается по деревянной лестнице. Ступеньки страдальчески кряхтят, будто несут бог весть какую тяжесть, а не щупленькую, невесомую Марию, которая даже не ступает, а скорее парит над ними, порой касаясь их носками туфель.

Ступени скрипят, и под ними, в комнатушке с окном на темный двор, просыпается сапожник Кршка. Не успеет глаза протереть, как начинает кашлять. Кашляет он долго, очень долго, то и дело кашель переходит в хрип, душит его. Наконец приступ кашля проходит. Кршка распахивает окно, высовывается наружу и глубоко дышит. Когда полегчает, он втягивает голову обратно в комнату, шарит рукой по столу и, найдя, что ищет, по обыкновению натощак закуривает «детву»[11].

Мария спускается к калитке, берется за ручку, но калитку не открывает. Она прислушивается к кашлю Кршки и стоит у калитки до тех пор, пока не услышит скрип отворяемого окошка. Только убедившись, что приступ кашля кончился, выходит на улицу.