В тесных объятиях традиции. Патриархат и война

Перспективы нашего спокойного проживания здесь в некотором смысле были пересмотрены в связи с безобразиями на Славянском кладбище в апреле этого года [2003 г.]. Но теперь, после всех этих дискуссий по местному телевидению, в прессе, как мне кажется, ясно, что люди в своей массе не заражены этими кошмарными настроениями и готовы рассматривать человека просто как человека, не заостряя внимания на его национальности и на том, кто откуда приехал и когда. Я верю, что каждый может найти свое место в нашем обществе, если приложить определенные усилия, если трудиться на благо этого общества, если стараться сделать его лучше на деле и каждый день».

Приложение 3

Доктор Гаспарян

Врач, герой Нагорного Карабаха. 24.01.2001.(транскрипция записи на аудиокассете)

«Работаю в Мартуни 18 лет. В 1971 году уехал из НК, поступил в Саратовский мединститут, на лечфак, в 1977 окончил. Отработал в Ульяновской области 4 года, потом поступил на клинординатуру в Самарский мединститут, в 1983 закончил. Вернулся на старое место работы и через несколько месяцев уехал в НК, потому что родители мои жили в Шуше до известных событий. Они были преклонного возраста, одни и, как у армян, кавказцев принято, я в семье младший был, поэтому и вернулся сюда. Жена моя первая была русская, Светлана Федоровна. Приехали, только старший сын был. Ему сейчас 18-й год.

Поработали до 1988 года, до известных событий. Естественно, тогда первое желание было увести детей подальше от войны и с моего согласия жена забрала детей и поехала туда к своим, г. Майна, Ульяновской области. Это был 1991-й декабрь, когда она уехала с детьми. Потом эти военные действия, от которых невозможно было отрываться. Я понял, что от меня зависит слишком много в деле спасения наших ребят. Больницу разбомбило наш. Мы работали напротив, в детском садике. В подвальных помещениях, без санитарно-гигиенических условий, без норм, без света, без газа, без водоснабжения — в любой войне такие последствия бывают. Мы выдержали… Спасли около полторы тысячи раненых, как бойцов, наших ребят, так и детей, гражданское население.

Детей я наведывал в России. Потом кончилась война, в 94-м объявили перемирие. Жена, естественно, не захотела вернуться сюда: страх: бытовые неурядицы, экономические трудности и плюс бесперспективность. Она видела, что это движение здесь бесперспективно, никакого решения не будет, никакого согласия не будет. Поэтому она осталась там с детьми. Потом в 94 г. я забрал старшего сына сюда, он год здесь жил, учился в этой школе. В 95-м она приехала и вновь отказалась оставаться здесь. Потихоньку мы расстались. У меня связи с детьми очень тесные, я им помогаю, звоню раз в неделю туда. Раз в год навещаю их, старший сын Саша в этом году поступил в Ульяновский госуниверситет на факультет правоведения. Поступил своим умом, своими силами. Средний у меня тоже хорошо учится, Артем. Младший Сергей еще маленький в 7 классе.

У меня естественно появилась вторая жена, Анжела, она работала вместе со мной медсестрой, анестезисткой (1970 г.р.). Вместе прошли войну. Сейчас у нас двое детей, дочь и сын, она уже снова работает. … Меня сдерживало тут, не смог тогда оставить их, уехать — гражданское население, карабахцев, моих пациентов. Я бы себя проклинал всю жизнь, если б уехал в трудное время. А после войны я в принципе уже так привык, что сам не захотел уехать. Мать умерла в 1994 в январе в с. Шош около Степанакерта, там мой отец теперь остался. Я его наведываю раз в неделю, а то и чаще. Сюда ехать не хочет, дом свой не хочет оставлять.