В тесных объятиях традиции. Патриархат и война

Бытует представление, что женщине надо «терпеть» и безропотно переносить все тяготы и лишения семейной жизни, поскольку её мужчина=муж — её доля, удел и с этой мыслью нужно смириться, в особенности, если есть дети: «Я не любила своего мужа двадцать лет, а с недавних пор влюбилась в него». В противном случае, то есть случае развода, жизнь женщины подвергается примерно тем же ограничениям и регуляциям, что и жизнь вдовы, с тем отличием, что статус вдовы более почетный в обществе, она продолжает оставаться «правильной» женщиной, поскольку одинока не по своему выбору.

Множество разводов по инициативе женщин не происходят из-за того, что семья женщины (родители, или братья, живущие с родителями) не принимает её назад в семью «из самых благих побуждений», в интересах самой женщины и её детей: «Моя сестра потом благодарила меня за то, что я ей по молодости не позволил уйти от мужа в отчий дом (harants ton). Дело не в том, что я не хотел брать на себя труд обеспечивать её (hoksy khashim), просто я знал, что её жизнь превратится в ад и пройдет в затворничестве, она будет вечно униженной (vezy tzorr) и ущербной (ynkytzhvatz). Я не хотел такой жизни для сестры, слишком люблю её для этого». Но нередко, наоборот, родители, защищая дочь от произвола мужа, приглашали её вернуться в «отчий дом», но в результате рационалистических рефлексий женщина предпочитала отказываться.

При определенном стечении обстоятельств именно разведенные женщины являются, с одной стороны, обладательницами некоторой свободы, с другой — стимула для того, чтобы сделать карьеру (необходимо справиться с воспитанием детей без помощи мужа). Обязательным условием карьерной жизненной траектории является, несомненно, наличие ресурсов: образование, семейные социальные капиталы, связи.

Глава 3. Женщины времен войны и миграций

3.1. Изменившиеся условия, новые стратегии выживания

Многое из того, о чем говорилось выше, справедливо для нормальных, стабильных условий жизни. Однако события последних 15 лет, которые трудно назвать нормальными, радикально нарушили установившийся порядок. Они внесли заметные корректировки и в сферу семейных отношений, и в сферу морали и нравов. Речь идет о карабахской войне 1991–1994 г., точнее сказать, событиях, тянущихся от начала карабахского движения в 1988 г. Граница здесь четко маркирована — жизнь в сознании каждого карабахского жителя разделяется на период «до событий» и «после». Никаких пояснений к этим словам не требуется — каждый знает содержание мощного информативного текста, свернутого в этих словах. Это была полномасштабная война с использованием артиллерии, бронетехники, авиации, кровавая и изнурительная. Это было то, что перевернуло все устои и правила с ног на голову. Война — период в жизни общества, когда ввиду невероятности происходящего «ощущение мира ускользает»[206].

В связи с карабахской войной изменилась структура семьи, что отразилось в переходе от малой нуклеарной к трехпоколенной, а иногда и к большой патриархальной семье[207]. В ситуации послевоенного развала малая семья оказалась в сложных условиях, в которых ей было трудно или невозможно воспроизводиться ни биологически, ни социально. В экстремальных военных условиях коллективы родственников объединялись в большие патриархальные семьи под одной крышей (по типу гердастана) для совместного выживания из соображений экономии ресурсов (дрова, расход электроэнергии, тепло, продукты и т. д.), а также с целью спрятаться от массированных бомбежек и обстрелов в высокогорных полузаброшенных родовых селах.

В результате войны к жизни возродились самые архаические привычки, реанимированные острой необходимостью: возрождение клановых структур, родственной взаимопомощи, натуральные формы хозяйства, практика левиратных форм брака. Как и в любом послевоенном обществе, здесь можно проследить тенденции демодернизации экономики. Возвращение к старым патриархатным моделям — оптимальная стратегия сопротивления ситуации, характеризующейся крушением всех ценностей, образа жизни.

Но с другой стороны, в положении и поведении женщины также наметились признаки нового. Женская активность поощрялась в процессе нарастания карабахского движения (согласно интервью с лидерами женских организаций в г. Степанакерте). Женщины проявили себя и на полях сражений, нарушая прежние границы, роли и иерархии.