В тесных объятиях традиции. Патриархат и война

Экономический фактор: бедность региона в советское время переросла в обнищание. События 1988–1994 гг. явились апофеозом лишений. Блокада, продолжительные военные действия, разрушение отраслей экономики, которые были основными составляющими жизнеобеспечения людей (сожженные в ходе войны виноградники, пасеки, поля; выведенная из строя оросительная система, техника, переоборудованная в военную, словом, коллапс аграрного сектора) полностью разрушили экономические связи и поставили население на грань нищеты. Помимо того, как и все советские люди, большинство карабахцев потеряли в результате инфляции все свои денежные средства, с тем различием, что они все время реформ находились «запертыми» на блокированной территории и не имели возможности обменять свои рубли по индексации. Ситуация ухудшилась с началом военных действий.

Психологические мотивы: страх перед началом новой войны ввиду неопределенности государственного статуса территории. Избегание службы в армии — еще один двигатель миграции. Несмотря на наличие рабочих мест в армии, многие мужчины предпочитают отъезд, поскольку не видят перспектив жизни в депрессивном регионе с постоянно маячащей угрозой начала новой войны.

«Культурные» мотивы: те виды работ, которые люди никогда не выполняли бы в местах своего проживания даже в моменты экстремальной необходимости из-за риторики, развиваемой вокруг понятий «стыд» и «честь», они могли выполнять в принимающих странах, где их «никто не знает».

Специфика постсоветских миграций заключается в том, что они долговременны[222]. Значительная часть доперестроечных миграций, в отличие от нынешних, имела стойкий сезонный характер. Если в советские времена мигранты могли позволить себе частые приезды к семье, то в постсоветский период в связи с непомерным подорожанием дорожных расходов гастарбайтеры приезжают навестить семью гораздо реже. Все эти обстоятельства отражаются на системе гендерных отношений, изрядно трансформируя ее. Однако отличие в положении женщины, советских жен гастарбайтеров и современных послевоенных соломенных вдов заключается в том, что, во-первых, стабильная советская система позволяла высылать денежное содержание, тем самым дистанцированно обеспечивать семьи. Во-вторых, традиционно-патриархальная система оставалась незыблемой, не переживала кризиса, все ее институты, направленные на защиту женщины, отлажено работали. Родственники мужа помогали ей в ее повседневных проблемах, попутно получая право и обязанность тотального контролирования поведения женщины и ее детей. В третьих, раньше семья была обеспечена поддержкой советского государства в виде пособий на детей. В постсоветский, поствоенный период на изломе времен, социального хаоса, обнищания и кризиса традиционной системы отношений ни муж-мигрант часто не в состоянии поддерживать свою семью материально, ни родственники-мужчины мужа не в состоянии помочь соломенной вдове, ни тем более государство. Такое положение вещей вызывает к жизни новые дискурсы и диктует выработку женщинами самостоятельных жизненных стратегий. Пересечение всех этих явлений обнаруживает конфликт суждений по оси традиционный/доминирующий vs модернизационный/маргинальный. Модернизационный дискурс, бывший маргинальным, все чаще выходит на передний план, на доминирующие позиции. В отличие от прежних миграций, современные миграции вкупе с другими факторами обнаружили кризис патриархальных устоев жизни.

В сложившейся к моменту исследования ситуации самыми ущемленными в послевоенном карабахском обществе оказались некоторые группы населения, которые подверглись множественной маргинализации. Среди них беженцы из Азербайджана и женщины. Траектория беженцев выглядит так: выгнали из Азербайджана как армян, воспринимают как приезжих в Карабахе и Армении; их ограбили в Азербайджане и они приехали в бедный регион, плюс все постсоветские коллизии; переход на принципы клановости в социальных структурах также ударил в первую очередь по ним. Траектория женщин: продолжают соблюдать каноны патриархатного общества в одностороннем порядке — от них требуется выполнение обязанностей при утрате минимальных прав. Жены некоторых мигрантов оказываются наедине со своими проблемами без экономической и эмоциональной поддержки с чьей бы то ни было стороны. При этом критерии маргинализации пересекаются, перекрываются — то есть женщины-беженки, чьи мужья уехали в качестве гастарбайтеров оказываются наиболее уязвимыми.