В тесных объятиях традиции. Патриархат и война

Когда я расспрашивала людей о Сатеник, о том, чем она отличилась во время войны, мне отвечали, что «она была любовницей славного и известного во всем Карабахе полевого командира Д.». В лучшем случае, справедливости ради, некоторые женщины неуверенно добавляли, что она была медсестрой во время войны и вытаскивала раненых прямо с поля сражения. Один человек, профессиональный военный, беженец из Азербайджана, тот самый Л. из ее интервью достаточно высоко оценил военные заслуги Сатеник, сказав про нее, что «это очень смелая женщина». Сама Сатеник рассказывала, как маленький мальчик как-то утром (она была в военной форме) встретивший ее по дороге в садик, дернул мать за руку и, смотря завороженным взглядом, произнес — «это та самая Сатеник, мама? Да?»

Есть в этой истории еще один интересный момент — реакция мужчин на мои восторженные высказывания в адрес Сатеник, относительно ее подвигов. У одного из моих друзей (молодой человек 23 лет) была настоящая истерика. Он не хотел признавать за ней никаких заслуг, никакой смелости и героизма, кроме того, что «она была обычной полковой медсестрой, каких было много в войну. Она ничего не решала, от нее ничего не зависело». Во всех рассказах Сатеник он усматривал беспредельное хвастовство и необоснованные амбиции. Он саркастично хохотал, приводя все новые куски из ее рассказов, и призывал своего друга засвидетельствовать свои слова. Что касается его самого, то он, конечно, участвовал в «самых горячих переделках», и это не подлежит сомнению. Ему было 14 лет, когда началась война, и он рассказывал мне в деталях о том, как носил 40 литровые бидоны с едой для солдат на пост на вершине горы. Причем это были не просто восхождения с «отягощением», гора интенсивно обстреливалась из самых различных видов оружия. Мы ходили небольшой группой на эту самую гору, занятие действительно не из легких. И все же, какие чувства говорили в нем? Откровенно сексистские речи можно было слышать здесь повсеместно. Я постоянно натыкалась на «традиционную» риторику, согласно которой участие женщин, каким бы действенным оно ни было, всегда было подконтрольно мужчинам и носило исключительно вспомогательный характер. Амбивалентность отношения к женщинам, активно участвовавшим в войне, заключается также в их жестком разграничении по роду этого участия. Большим признанием и почетом пользуются женщины, которые, «не выпали» из своих гендерных ролей, например, не жалея себя, пекли хлеб для солдат на постах днем и ночью[242]. Эти женщины отмечены вниманием правительства и имеют все существующие льготы, и в этих случаях ни о каком кризисе гендерной идентичности не идет речи.